Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи

— Подожди, подожди, — нарком даже махнул рукой, словно его собеседник мог это увидеть. Он раскраснелся, заблестели глаза. Даже спина вспотела, что, собственно, и не удивительно. От таких разговоров запросто может удар хватить, а не прост пот на спине выступить. — Ни какую встречу с товарищем Сталиным я тебе организовывать не будут! Прежде ты должен мне все четко и понятно объяснить. Итак, ты сказал, что несколько дней по личному распоряжению Гитлера в Специальный розыскной список Главного управления имперской безопасности Германского Рейха под номером шесть была внесена фамилия некого сержанта Красной Армии Биктякова? Правильно? И за что, позвольте полюбопытствовать?

На той стороне телефонного провода повисло недолгое молчание, во время которого Молотов с трудом сдерживался, чтобы не поторопить собеседника.

— Что⁈ — у наркома округлились глаза от удивления. — Сержант Биктяков сначала пытал, а потом казнил командира второй танковой группы Германии, кавалера железного креста с дубовыми листьями, генерала Гудериана… Господи, и теперь его приглашает с визитом сам Черчиль? И еще… король Георг VI…

Вскоре Молотов положил трубку телефонного аппарата на место и повернул ошарашенное лицо к Полине.

— Что с тобой, Слава? — обеспокоено спросила она. — Может водички?

— Что? Воды? — непонимающе переспросил тот. Причем смотрел на нее так, словно не узнавал самого родного человека. — Поля, какая к черту вода⁈ Мне срочно нужно в Кремль!

Супруга попыталась задать ему вопрос, но он просто отмахнулся от нее. Вновь схватился за телефон.

— Товарищ Сталин, Молотов беспокоит. Мне срочно нужно с вами встретиться. Понятно, товарищ Сталин, — нарком утирал пот со лба, крепко прижимая телефон к уху. — Я уже спускаюсь.

Сохраняя молчание, нарком начал собираться. Супруга, словно хвостик, все время находилась рядом и умоляюще смотрела на него.

* * *

Кремль

Встреча Сталина и начальника Разведупра Генерального штаба Голикова продолжалась уже второй час. За окном уже давно стемнело. На столе остывал чай, к которому никто даже не притронулся. Вопросы пропаганды и идеологии, которые они обсуждали, вызвали у Сталина особый интерес.

— … Это хорошая кандидатура, товарищ Голиков. В такое непростое, судьбоносное время для Советского государства, наши граждане должны знать и видеть настоящих героев и большевиков, — попыхивая неизменной трубкой, говорил хозяин кабинета. На столе перед ним лежало папка с документами, где читалась фамилия Биктякова. Мысль сделать простого сержанта татарина примером, образцом настоящего патриота и бесстрашного бойца очень понравилась Сталину, чем оказалась и вызвана такая продолжительность разговора. — Мы должны показать суть многонационального советского народа, который взрастил настоящего героя и победителя. Думаю, нужно еще раз внимательно рассмотреть все представления о награждении на товарища Биктякова и изыскать возможность наградить его Звездой Героя. Это станет хорошим штрихом…

Голиков кивал, тщательно фиксируя сказанное.

— Завтра же свяжитесь с отделом агитации и пропаганды ЦК. Вопрос о товарище Биктякове необходимо, как следует проработать. Пусть подготовят все документы, проверят его, как следует, чтобы не возникло никаких вопросов.

В этот момент зазвонил телефон, и Сталин тут же снял трубку.

— Слушаю. Товарищ Молотов уже прибыл? Хорошо, пусть заходит.

Голиков чуть развернул стул в сторону двери кабинета, чтобы видеть входящего. Народный комиссар иностранных дел, запросивший поздним вечером неожиданную встречу со Сталиным, вряд ли пришел просто попить чаю. Значит, что-то случилось, а в военное время ничего хорошего ждать не приходилось.

— Здравствуйте, товарищ Сталин. Здравствуйте, — входя в кабинет, поздоровался Молотов.

Оказавшись рядом с хозяином кабинета, гость немного замялся, словно не хотел говорить открыто. Бросил быстрый взгляд в сторону Голикова, но Сталин разрешающе кивнул. Мол, можно говорить.

— Товарищ Сталин возник давно странный вопрос, поэтому я и попросил встречи, — необычно начал разговор нарком. — Около часа назад мне позвонил посол Великобритании господи Крипс…

Сталин наклонил голову. Рука потянулась к уже потухшей трубке, выдавая его интерес.

— Он спросил, знаю ли я о неком сержанте Красной Армии, которого несколько дней назад Гитлер объявил своим личным врагом.

Молотов замолчал, сделав паузу. Похоже, хотел так произвести еще большее впечатление. И надо признаться, ему удалось это сделать. Трубка, к которой тянулся Верховный, так и осталась забытой на столе. Голиков, сидевший рядом, тщательно делал невозмутимый вид, словно его эта новость совершенно не удивила.

— Интересно, товарищ Молотов, очень интересно. Думаю, начальник разведывательного управления Генерального штаба товарищ Голиков нам сейчас все и прояснит по этому вопросу. Итак, что это за сержант, который стал для Гитлера личным врагом?

Тот вытянулся перед Сталином по стойке смирна.