Дрожь

С той поры он часто думал о калеке из Радзеюва. Работая в поле или лежа в кровати, представлял себе, как идет в парикмахерскую. Берет со столешницы бритву. Вручает мальчику. Тот надрезает ему горло и натирает свою кожу его кровью. Руки постепенно начинают выпрямляться. Он вновь может шевелить ладонями. Свободно двигает головой. Встает со стула, поднося здоровые руки к лицу.

Благодаря Виктору мальчик становится здоровым и живет. А Виктор умирает на руках у парикмахера, и на его похороны приходят тысячи человек. Жители Радзеюва из уст в уста передают историю о героическом сыне Лабендовичей, пожертвовавшем собой ради больного ребенка Дионизия Кшаклевского. Казик начинает по нему скучать. В Осенцинах ксёндз служит по нему литургию. Отец и мать испытывают большую гордость.

* * *

Ян стал вставать раньше, чем обычно. Как можно тише слезал с кровати и вытирал животом пол на пути из спальни в сени. Лежа выкуривал сигарету, а потом полз в кухню, закрывал дверь, надевал протез и принимался делать завтрак. Мучился с ним, как правило, часа полтора. Потом они вдвоем, втроем, а иногда даже вчетвером усаживались, чтобы съесть то, что он приготовил и чего не испортил.

Он ежедневно брился. Ежедневно причесывался. В закрывающемся нагрудном кармане носил расческу и складное зеркальце с Брижит Бардо в купальнике. Брижит Бардо в купальнике была одной из главных причин, по которой все же стоило жить.

Протез, выданный Яну в больнице, не щадил того, что осталось от левой ноги. Комок мяса под коленом за день опухал. Для правой ноги протеза не было, поскольку она заканчивалась выше колена, – в таких случаях не давали. Так, по крайней мере, ему объяснили. Он не допытывался.

Перед сном старался делать гимнастику. Взмахи руками, повороты туловища, полуотжимания. Постепенно набирал массу, а углубления на коже заполнялись мышцами.

Он боялся близости. После возвращения из больницы они с Иреной спали по отдельности. Потому что боли. Потому что кровь из культей. Потому что бессонница. Однажды вечером она пришла к нему, безмолвно разделась и присела на край кровати. Ее тело по-прежнему источало едва ощутимый запах молока. Он посмотрел на ее белые плечи и усыпанные веснушками лопатки и шею. Почувствовал, что, если сейчас этого не сделает, развалится на части. Потянул жену на кровать. Придавил всем телом, все сильнее потея и все больше успокаиваясь.

Потом лежал, опираясь на локоть, и наблюдал, как она одевается у шкафа. Ее тело заметно подернулось временем. У нее как будто было две кожи: одну слишком свободно натянули на другую. Вдоль шеи книзу шли вертикальные морщины, в которых еще блестела его слюна. Груди клонились к мягкому животу. В тусклом свете лампы казалось, что рыжие волосы пылают.

* * *

Костыли из больницы имели такой вид, словно годами хранились в самых гадких местах на свете. Ян пытался их чистить и красить, но в итоге решил сделать новые. Несколько дней стругал из сухих и легких досок младшего Паливоды. Казю помогал.

– Есть сигареты? – спросил он сына в один из вечеров, когда они сделали перерыв.

– А мать?

– Что мать?

– Говорит, ты очень сильно кашляешь.

– Не дури.

Он дал отцу пачку.

– Что это такое?

– Американские, – объяснил сын. – Тетка Сальча прислала.

– Как можно курить это барахло? – проворчал про себя Ян, неловко отрывая фильтр.

Казю затягивался и вертел в руках гладкий, почти готовый костыль.

– А этот сучок ты собираешься оставить? – спросил он отца, показывая на торчащий отросток.

– Почему нет?

– Он похож на сосок возбужденной бабы.

– Интересно, что ты знаешь о возбужденных бабах.

Спустя три месяца выяснилось: кое-что все-таки знает.

Крыся, к которой он когда-то ездил на велосипеде, забеременела. Они поженились очень скоро, с чувством успешно выполненного долга.

Со свадьбы Казю запомнил первый танец и несколько поцелуев под крики «горько». Дальше только винегрет из лиц и короткие смутные проблески. Как вливает в себя водку из стакана. Как танцует с Крысей. Как танцует с матерью. Как танцует с тещей. Как танцует с теткой. Как танцует с Богной, подружкой Крыси. Как трахает Богну за курятником. Как его всего выворачивает в кустах. Как его ведут, неизвестно кто, в кровать.

Поселились у Лабендовичей. Крыся вела себя так, будто ее не было. Говорила только в случае крайней необходимости. Передвигалась по дому, как привидение. Слышно ее было лишь по ночам, когда она выполняла супружеские обязанности. В декабре родила девочку. Ян, Ирена, Казю и Виктор погрузились на новую телегу и поехали в Радзеюв. Закутанные в безрукавки и тулупы, прижимались друг к другу, распивая бутылку самогона. Снег ложился на деревья и поля.

Виктор плохо переносил алкоголь. Обычно реальность досадно выходила у него из-под контроля. Он то обмякал, то коченел, в голове задувал ветер. Спотыкался, путал слова и слышал то, чего слышать не должен.