Дрожь в основании ада

Хейджил недовольно хмыкнул в знак согласия и отодвинул свой стул от стола. Не то чтобы он находил рутинную бумажную работу увлекательной, и его потные руки прилипали к ней. Бумага, казалось, не хотела впитывать чернила, а чернила, казалось, были полны решимости все равно попасть ему на руки, так что черт с ними. Он разберется с этим позже… если ему будет абсолютно необходимо и он не сможет вместо этого найти полулегальный способ свалить это на Жэйсина Скривнира, своего клерка. Скривнир был преподавателем более пятнадцати лет, прежде чем поступить на флот после битвы при проливе Даркос, и Хейджил с чувством вины осознавал, что на клерка легло больше ответственности, чем он действительно заслуживал.

Конечно, я не чувствую себя таким уж виноватым из-за этого, — признал он. — Черт возьми, в любом случае, у Жэйсина это получается намного лучше, чем у меня!

Он потянулся к своей тунике, но потом передумал. Его достоинство выдержало бы выход на палубу в рубашке без рукавов, и, вероятно, на палубе был бы хоть какой-то ветерок, несмотря на высокие бронированные фальшборта «Дреднота». Будь он проклят, если пропустит что-нибудь из него, если таковой вообще будет.

— После вас, мастер Тримор, — хрипло сказал он, и мичман направился к двери каюты.

По крайней мере, на палубе действительно дул легкий ветерок. Это было не так уж много — как и ожидал Хейджил, семифутовые фальшборта блокировали большую его часть, — и полотно над головой казалось усталым, тяжело свисая с рей. Ветра не хватало, чтобы наполнить паруса, и он дул порывисто, слишком часто позволяя парусине провисать, чтобы душа Хейджила была спокойна. «Дреднот» установил настоящую гору холста… и это приносило чертовски мало пользы. На самом деле, он сомневался, что они делали намного больше трех узлов, хотя были установлены все паруса вплоть до бом-брамселей, а также лисели.

Он с отвращением посмотрел вверх. Если бы он мог найти место, чтобы положить один дополнительный кусок холста, не закрывая другой кусок, он бы, черт возьми, так и сделал. К сожалению, такового не было.

Он подошел к одной из кормовых угловых труб и поднял ее, и его губы сжались, когда он посмотрел на корму. Теперь не было никаких сомнений в том, что за «Дреднотом» следили. Верхняя часть подзорной трубы находилась не более чем в двадцати пяти футах над уровнем моря, но даже с такой низкой точки обзора он мог видеть марсели того, что должно было быть довольно большой шхуной, и что-то похожее на бриг в компании с ней. Они были еще ближе, чем вчера, и при таком легком ветре они могли легко нагнать более крупный и тяжелый броненосец.

Что они сделают с ним после того, как догонят, было другим вопросом, но он уже давно понял, что у них должны быть друзья. Если бы они этого не сделали, по крайней мере, один из них побежал бы сообщить о курсе и местоположении чарисийского нарушителя.

По ту сторону этого горизонта есть что-то неприятное, Карлтин, мой мальчик, — сказал он себе. Эти ублюдки с кем-то разговаривают, даже если отсюда мы не смогли засечь ни один из их сигналов. И кто бы это ни был, он не стал бы преследовать тебя, если бы не решил, что сможет что-то сделать с тобой после того, как догонит!

Ему не очень понравилась эта мысль. С другой стороны, только потому, что кто-то думал, что он достаточно велик, чтобы выполнить работу, не обязательно означало, что он был таким. Доларцы не раз откусывали больше, чем могли прожевать, и не было причин думать, что этот раз будет чем-то отличаться.

— Палуба, эй! — Зов донесся с фок-мачты. — Стрельба! Стрельба с юго-юго-востока!

* * *

— Черт бы побрал эти гребаные галеры! — коммандер Брикстин Данвирс зарычал, когда над водой прогрохотали новые выстрелы.

— Ублюдки чертовски ловчее, чем я когда-либо думал, — с горечью согласился Данел Макнил, его первый лейтенант. Они стояли на квартердеке КЕВ «Истуинд», наблюдая, как дым от орудий доларцев медленно стелется по ветру, как затерянная шерстистая полоса тумана, а над головой припекало солнце.

— И еще быстрее.

Тон Данвирса был еще более горьким, чем у Макнила. Он командовал «Истуиндом» почти полтора года и гордился своей шхуной. Она была быстрой, маневренной, и ее шестнадцать тридцатифунтовых карронад и пара тридцатифунтовых поворотных орудий наносили сокрушительный удар, особенно стреляя разрывными снарядами. Он нежно любил ее, и она никогда не подводила его, никогда не колебалась перед любым требованием, которое он предъявлял к ней. Но в то время как она едва пробиралась под каждым клочком парусины, который он мог натянуть, проклятые винтовые галеры — галеры, черт возьми! — преследовали ее по крайней мере в два раза быстрее, чем ее собственная лучшая скорость.

— Наша очередь следующая, — сказал он лейтенанту. — Передайте приказ зарядить карронады снарядами. Мы будем использовать снаряды из шарниров, чтобы пробить их чертову броню, пока они приближаются, но если у нас будет шанс попасть в чертово железо, я хочу, чтобы эти ублюдки пострадали.

* * *