Друг большого человека

Менее всего его волновали секретарши – вполне милые женщины без выпендрежа, амбиций и, что тоже немаловажно, «порочащих связей». В былые времена Аристарх Иванович дарил им на праздники цветочки и коробки конфет, пользуясь их неизменным расположением.

Не беспокоила его и Конькова – эта серая мышка, бесконечно шуршащая бумажками. Она скрупулезно собирала разные справки, сортировала их, систематизировала – иными словами, занималась черновой работой, которая потом усилиями Назаровой и Гудовской воплощалась в то, что именовалось «документами для мэра». Конькова никуда не лезла, ни во что не встревала, никого не трогала – самая настоящая мышка, затаившаяся в своей норке.

Не слишком тревожился Тишаев и по поводу Никиты Гальцева. Столько лет провести рядом с Романцевым… Да мог бы уже так шагнуть! А он как был классическим ординарцем, так им и остался. В лицо Аристарх Иванович говорил Гальцеву: «Ты же умный мужик!» – а про себя думал: башку свою ты напрягать не умеешь и не любишь. Впрочем, так думали многие. Романцев с Бузмакиным наверняка тоже, потому и не «двигали» Никиту никуда, хотя тот явные амбиции имел.

Сложнее было с Назаровой. Аристарх Иванович никак не мог понять, каким образом она столь быстро – одни скачком – сделала карьеру от обычного социолога до помощника мэра, причем в двадцать шесть лет, и даже заподозрил дела амурные, но не нашел этому никаких подтверждений, по крайней мере, в стенах мэрии. В принципе у него не было объективных претензий к Назаровой – уж кто-кто, а многолетний «орговик» мог оценить четкость и въедливость помощника по протоколу. Но… Была в Марине Евгеньевне одна черта, которая раздражала Тишаева. Ему почему-то неизменно казалось, что сдержанная и вежливая Назарова – эдакая шкатулка с секретом, причем с секретом очень важным, но никакими уловками не раскрываемым. Руководитель оргуправления мог не обращать на это особого внимания, но руководитель Аппарата считал, что должен все знать и всем управлять.

Работать с Назаровой было в принципе легко: есть поручение – есть его выполнение, и можно ничего не напоминать, не контролировать, не подстраховывать. А вот управлять – сложно. Назарова никогда не вставала в позу, не огрызалась, не «качала права», но при этом умудрялась каким-то образом дать понять, что она готова играть по установленным правилам, но ровно в той мере, какую считает для себя наиболее разумной.

«Пусть все остается как есть. Пока…» – решил тогда, два года назад, Аристарх Иванович, прикинув, что для него лучше иметь Назарову в союзниках, нежели в противниках. Особенно с учетом совершенно особой ситуации, которая складывалась в отношении Ады Юрьевны Гудовской.

Тишаев прекрасно знал, что место руководителя Аппарата было обещано ей. Он также прекрасно знал характер Ады – ломовая лошадь, мудрая ворона, дерзкая тигрица и ехидна ехидная в одном тщедушном теле. Если Назаровой можно было пытаться управлять тонко, то Гудовской вообще никак. Внешне она, вероятно, приличия соблюдет (хотя и это не факт!), но «под ковром» всегда будет миной замедленного действия, и поди угадай, когда рванет. Назначь мэр его, Тишаева, своим заместителем, и сразу бы нарисовалась другая картина: все-таки статус соответствующий. С руководителем Аппарата и одновременно вице-мэром Аде уж всяко пришлось бы считаться, тем паче, что ей подобный статус никто не обещал.

Ан нет, не получилось. Вернее, не захотелось. Кому – Романцеву? Может, и ему, но прежде всего Бузмакину. Это уж как пить дать!

Ничего неожиданного в эти два года не произошло. Секретарши оставались милыми женщинами, Конькова – тихой мышкой, Гальцев – образцовым ординарцем, Назарова – независимой дамой, Гудовская – лошадью, вороной, тигрицей и ехидной. Но… Все они были не его людьми. Они соблюдали установленные правила взаимоотношений, однако Тишаев всегда понимал: они – чужие и руководителем – реальным руководителем! – его не считают. Бузмакин – вот кто реально управлял Аппаратом.

Но Аристарх Иванович умел ждать. И в этом ожидании – действовать. Осторожно, без лишней суеты и резких движений – естественно и убедительно.

Именно так он привел Кирилла Логинова – сына хороших приятелей, объяснив необходимость появления нового ординарца заботой о Никите Гальцеве. Вполне естественно и убедительно. Свой человек, параллельно работающий с человеком Бузмакина, был первым шагом.

Следующий он намерился сделать в сторону Марины Евгеньевны Назаровой.

Месяца четыре назад Романцев затеял очередную реорганизацию. Вот именно очередную, а сколько их было за двенадцать лет, больших и маленьких, Тишаев уже не помнил. На сей раз реорганизация была как раз маленькая – от структур, занимающихся образованием, культурой, спортом и взаимодействием с общественными организациями, «отщипывались» кусочки, которые складывались в комитет по делам молодежи. Аристарх Иванович предложил на пост руководителя комитета Назарову. А чем не кандидатура? Умная, энергичная, опытная и при этом еще совсем молодая… Кому как не ей этих самых молодых и доверить?