Друг и лейтенант Робина Гуда

— Порташ?! — возмутился шепелявый. — Ты бы ражвяжал ему яжык, Херворд?! Да мой прапрапрадед, ешли хочешь жнать, был экжекутором еще при короле Этелыптане! И уж ты бы ражвяжал ему язык, конешно, — как тому воришке, которого в жапрошлом году приконшил, не доведя до караульной! А ну как Локсли жагнулся бы на дыбе, ш кого тогда был бы шпрош? Ш Губерта, конешно, ш кого же еще? А ну как ражбойник повредилша б головой и шериф так у него нишего б и не выжнал — кто бы тогда был порташом, я тя шпрашиваю?..

— Так шериф и без того ни хрена не вызнал! — захохотали стражники.

— Нишего, мержавец у меня еще вше-е-е рашкажет, — хмуро пообещал Губерт. — «Порташ»... Пытка — дело тонкое, штоб вы жнали! Это вам не трахнул девку, натянул одежу жадом наперед да пошел! Шериф ловил этого бандита с жапрошлого года, вот и мог бы подождать еще пару-другую деньков, пока я как шледует подраштрясу негодяя... А уж тогда пришла бы пора браться жа иглы, бич и клещи, тут бы у меня голубчик и жаговорил, не только жаговорил — жапел бы! Так нет, вше нынше торопятся, вшем нынше недошуг и невтерпеж. А мой дед говорил, в его время к ошновнои пытке приступали уже только пошле...

Я прервал воспоминания потомственного экзекутора на самом интересном месте, неожиданно показавшись из-за поворота.

Четверо стражников и палач воззрились на меня с деревянных топчанов, на которых сидели, развалясь, положив ноги на скамьи напротив.

—  Сэр Гринлиф?...

Караульные еще решали, вставать им или не стоит, когда я уже оказался между ними — и с ходу вырубил того стражника, который выглядел самым крепким.

Он выглядел таким не больше трех секунд, пока не врезался спиной и головой в стену и не свалился мешком на пол. Спустя еще секунду компанию ему составил второй караульный, а оставшиеся схватились за мечи. Они сидели на противоположных скамьях и при выпаде едва не пропороли друг другу животы, когда я ушел назад. Было бы вовсе неплохо, если бы мои противники взаимоистребились, но визг и вопли раненых никак не входили в мои планы, поэтому я постарался послать этих парней вслед за товарищами как можно быстрее и тише.

Все-таки напрасно шериф ругал моих оглоедов — таких тормозных субъектов я бы в своем отряде не потерпел!

Добавив падающему караульному для верности кулаком по затылку, я повернулся к палачу и с облегчением увидел, что плешивый старикан как привстал, так и застыл с полуоткрытым ртом, не делая никаких попыток завопить или убежать.

— Молчишь? Молодец, — одобрил я, проворно связывая стражников. — Держи и дальше пасть на замке, здоровее будешь!

— А... — слабо вякнул палач — но тут же захлопнул рот под моим свирепым взглядом.

Закончив неприятную работу, я лизнул рассеченное в драке запястье и пробормотал короткую благодарственную молитву, с которой обычно обращался к Богородице Робин Гуд. Пока мне удивительно фартило; хоть бы эта удача продержалась еще пару часов!

— Ну, вот теперь можно побеседовать по душам, — обратился я к Губерту. — Для начала самый простой вопрос — где Локсли?

— Неправильный ответ. Спрашиваю еще раз: где Робин Гуд?

— У... Эээ...

Губерт мотнул головой в сторону темного прохода впереди.

—  Хорошо, я знал, что ты можешь быть красноречивым, если захочешь. Где ключи от его камеры?

Я крепко пнул палача, и Губерт выплюнул застрявшие в глотке слова:

— Ключи у Херворда!

— Достань.

Сунув в руку палачу выдернутый из железного гнезда на стене факел, я приказал:

—  Пошли. Двигайся тихо, дыши медленно, и, возможно, у тебя появится шанс подышать еще пару-другую лет.

Губерт продвигался вперед почти на цыпочках, высоко поднимая факел, зажатый в трясущейся руке. По-моему, палачу следовало бы иметь нервы покрепче, — но, может, потомственный экзекутор слишком хорошо знал, что такое боль, и ни в малейшей степени не хотел испытать ее на самом себе?

Желтое пламя освещало то глухие ноздреватые стены, то решетки, и наконец Губерт промямлил:

—  Ш-шдеш...

При виде темной дыры, на которую он указал, я с трудом подавил желание докончить дело шерифа, выбив палачу последние зубы... Но Губерт по-прежнему был мне нужен, вместе с остатками его дикции, поэтому я просто толкнул его к стене, где тот поспешно сполз на пол. Быстро скрутив экзекутору руки, я вырвал факел, который Губерт продолжал преданно сжимать в кулаке, толкнул решетчатую дверь и шагнул в вонючую темноту маленькой клетушки.

Лежавший на полу человек никак не отреагировал на скрип решетки.

—  Робин!

Я опустился на колени, наклонился над ним — и едва успел отшатнуться, когда Локсли с рычанием вскинулся и попытался вцепиться зубами мне в горло. Среагируй я чуть медленнее, ему бы это удалось. А так зубы шервудского «волка» впились мне в плечо и почти прокусили толстую кожаную куртку, но рычание Локсли перешло в крик, и он рухнул обратно на пол.

—  Черт! — я невольно схватился за плечо. — Робин, это я, Джон!

Главарь аутло смотрел на меня неузнавающими глазами, с хрипом втягивая воздух сквозь оскаленные зубы.

—  Эй, это Джон, успокойся!

Не добившись ответа, я бешено обернулся к двери:

—  Губерт!!!