Друг моего отца

Она, конечно, знала каждое полотно, картину, рисунок, набросок или черновик наизусть. Год, обстоятельства, при которых он был написан, технику, биографию автора, его отношения с современниками, весь путь, едва ли не по датам, что преодолел каждый шедевр. И я могла бы слушать это бесконечно, но мне поставили задачу всё это систематизировать. А значит, из всей информации, что выдавала мне Евгения Ильинична, выделять ключевые моменты, пусть это даже был цвет, например, пурпурный, а на картине всего одна деталь нужного оттенка. Или год. Или направление. Например, прерафаэлиты. И делать пометку в файле с описанием каждого экспоната так, чтобы при необходимости, набрав «пурпурный» даже неспециалист мог видеть, что у нас есть по заданной теме.

Самое главное, что это была настоящая работа. Для неё требовались мои знания и подготовка, а не только рассказы искусствоведа и прочая информация. А ещё мне не просто это нравилось, это было – моё.

Вторую неделю я работала в «Галерее». И вторую неделю пыталась сказать Чекаеву «спасибо». Даже не спасибо. Я бы обняла его крепко-крепко и расплакалась у него на груди. Ведь я до слёз была тронута и его заботой, и вниманием, и тем как точно он угадал, что именно мне бы понравилось и чем я хотела бы заниматься. И даже аванс выдал. Вот только он мне на глаза словно специально не попадался. А я так надеялась, что он хотя бы позвонит.

Да что там надеялась. Как я ждала! Этого звонка. Встречи. Возможности увидеть его, снова. Хоть одним глазком, издалека. Услышать его голос. Прикоснуться, хоть к краешку рукава.

Я всегда его любила. А теперь любила ещё больше. Теперь я сходила по нему с ума. Скучала. Тосковала. Думала о нём ночи напролёт. С утра эти глупые мысли от себя гнала и старалась даже не смотреть в сторону его кабинета. А ночью всё повторялось опять.

После всех его откровений, после того, что он для меня сделал, у меня было странное ощущение, что я маленький глупый зверёк на поляне, где из-за деревьев сверкают глаза и клыки хищников, а он – огромная сильная птица, что закрыла меня крыльями, словно щитом. Что он мог бы разорвать меня когтями, или не заметить, пролететь мимо и не оглянуться, и он мог бы меня погубить и не дрогнуть, но он почему-то решил меня спасти.

Пока Евгению Ильиничну отвлекли, я даже открыла блокнот, в котором делала заметки по работе, на чистой странице, и начала рисовать тёмную поляну, оскаленные пасти, горящие глаза, огромные крылья, когтистые лапы, а под ними зверька, прижавшего от страха уши, когда совсем рядом вдруг прозвучал его голос:

– Ты ещё и рисуешь?

Я вздрогнула и выронила карандаш.

Он кинулся его поднять. Я кинулась следом.

Он коснулась моей руки. Я ткнулась лицом в его шею.

Всё произошло так быстро. Но в тот момент, когда я задержала дыхание, резко вдохнув его запах, он вдруг подхватил меня за спину и не отпустил. Прижал к себе и замер.

– Знаешь, что ты на него похожа?

– На кого? – я дёрнулась, но он ведь не убрал руку, так и стоял на одном колене, прижав меня к себе.

– На зверька, что ты нарисовала. У тебя так испуганно бьётся сердечко.

– Знаю, – упёрлась я лбом в его плечо. – Я так тебя ждала.

– Зачем? – отстранился он и посмотрел на меня. Серьёзно. И очень внимательно.

– Сказать «спасибо».

– И всё? – приподняв он одну бровь.

– Нет, – уверенно покачала я головой. И обняла его за шею. – Я так долго тебя ждала.

Он встал вместе со мной, так и висящей у него на шее. И обнял меня двумя руками.

– Ничего, если я тебя сейчас украду?

– Я же работаю, – опасливо оглянулась я. – И нас могут увидеть.

– Ну с твоей работой я вопрос как-нибудь решу, – усмехнулся он, но меня так и не отпустил. – Но напомни мне, почему мы должны скрываться?

– Это непрофессионально? – предложила я.

Он презрительно сморщился.

– У тебя есть девушка?

– Кто запретит мне иметь ещё одну? – приподнял он бровь, но теперь нахмурилась я. – Я пошутил. Давай дальше.

– Я на тебя работаю. А босс и подчинённая…

– Э-э-э… – он наклонился к самому уху. – Напомню, если ты забыла, но я с тобой уже спал.

– Скажут, что ты нанял меня, потому что спишь со мной.

– А кто-то в этом сомневается? И вообще, бывают другие причины? Конечно, именно поэтому я тебя и нанял. И вообще нанимаю сотрудников, – он развернулся и подтолкнул меня к выходу впереди себя.

– Как? – развернулась я, в ужасе округлив глаза. – Ты и с Евгенией Ильиничной… тоже?

– Ах ты, жопа язвительная, – замахнулся он, чтобы шлёпнуть меня по заднице, но я увернулась. И выскочила из мастерской в коридор.

И он, хитрец, вышел не спеша, лениво вытащил телефон, усыпив мою бдительность, а потом поймал меня так резко, что я и пикнуть не успела.

– Подожди, я возьму пальто и вызову машину, – зажал он меня одной рукой, спиной к себе, и даже приподнял для верности, пока шёл и давал указания.

И он даже не запыхался, когда занёс меня в кабинет. А вот я да. Вспотела и часто дышала. Водолазка ещё задралась. И я хотела её одёрнуть, едва мои ноги коснулись пола.