Другая Блу

И не прекрасная птица-лебедь. Не орел, перед которым все трепещут. А маленький черный дрозд. Она свернулась в гнезде, пряча голову в крылышках, моля о спасении. Но никто не пришел. Птичка знала, что пусть она еще слаба, еще недостаточно подросла, но выбора у нее не было. Ей нужно было попытаться. Улететь и не оглядываться назад. Она глубоко вздохнула, расправила крылышки и оттолкнулась от гнезда, прямо в бескрайнее голубое небо. Минуту она продержалась в воздухе, даже смогла немного подняться вверх, но потом бросила взгляд на землю. Она запаниковала, и поверхность резко поднялась ей навстречу. Кувыркаясь, птичка начала падать».

Я представила птичку, пытающуюся удержать равновесие на краю гнезда, пробующую взлететь, а потом падающую прямо вниз, разбивающуюся о твердую землю.

Однажды я нашла яйцо, выпавшее из гнезда на высокой сосне рядом с нашим домом. В осколках скорлупки лежал частично сформировавшийся птенчик.

Отбросив карандаш, я встала из-за парты, тяжело дыша, будто тоже вот-вот разобьюсь, и тогда множество осколков Блу осыпались бы на пол в сюрреалистичном беспорядке. Схватив сумку, я бросилась к двери. Мне было необходимо вырваться наружу. Уилсон звал меня, просил подождать, но я выбежала, не оглядываясь. Я не могла улететь. В этом все и дело. Я уже не была той маленькой птичкой, о которой написала. А кем-то совершенно другим.

В центре планирования семьи я уже бывала. Там мне дали противозачаточные таблетки, но в последний раз они, очевидно, не сработали. С помощью гугла я изучила все возможные причины. Это могло быть из-за антибиотиков, которые я принимала после Рождества, или из-за пропущенной таблетки, потому что у меня каким-то образом оказалась лишняя, а дни приема прошли. Так или иначе, результат теста все еще был положительным, и эта задержка…

На прием к врачу я записалась за несколько дней, хотя теперь, после побега из класса, у меня была куча времени. Дама за стойкой регистрации бесстрастно задала положенные несколько вопросов, дала мне форму для заполнения и попросила подождать. Я устроилась на металлическом стуле с черной подушкой и листала журнал, где были сплошные «самые красивые женщины в мире». Интересно, обращался ли кто-то из них в центр планирования семьи. Они смотрели на меня с глянцевых страниц, ослепительные в своих красочных нарядах. Я почувствовала себя маленькой и замерзшей, эдаким гадким утенком. Ох, да хватит орнитологии! Я прогнала эту мысль и перевернула страницу.

Интересно, приходила ли моя мама в такой центр, когда была беременна. Эта мысль меня встряхнула. Я родилась в начале девяностых. Вряд ли с тех пор что-то сильно изменилось. Она могла бы с той же легкостью прийти на аборт, как и я. Так почему же она его не сделала? Из того немногого, что я знала, рождение ребенка все только усложнило для нее. Я точно не была желанной. Может, она узнала о беременности слишком поздно. Или же надеялась использовать меня, чтобы вернуть своего парня, чтобы он любил ее и заботился о них с ребенком. Кто знает? Уж точно не я.

– Блу?

Вот и медсестра подошла, обращается с четкой вопросительной интонацией, как и все, кто видит мое имя. Все всегда думали, что это какой-то розыгрыш. Я схватила сумочку и подошла к ней. Двери за нами еще не успели закрыться, а она уже сообщила, что им нужен образец мочи, и протянула мне контейнер.

– Когда закончите, напишите свое имя на этикетке, прикрепите к контейнеру и отдайте лично мне. Это нужно для проведения теста на беременность и на наличие заболеваний, передающихся половым путем. Результаты первого теста будут уже сегодня, а вот все остальное придется подождать.

Она проводила меня к дамской комнате и подождала, чтобы я точно зашла внутрь и закрыла за собой дверь. На этикетке, которую нужно было приклеить, было место для имени, а также графа для точного времени, температуры и даты образца, что, как я поняла, они заполнят сами. Вспомнилась лекция Уилсона про ярлыки: «…а если вам не нравится то, куда вы движетесь, какой из ярлыков вам нужно выбросить? Какое из тех слов, что вы написали о себе, стоит забыть?»