Другая дорога

Таков он, как хозяин, -- у себя. В гостях он не в пример миролюбивей. На мух охотясь у балконной двери, Он к вам не проявляет ни вражды, Ни подозрительности. Пусть присядет Вам на руку, не бойтесь потерпеть Щекотку этих тонких, цепких лапок. Его интересуют только мухи, Корм для его личинок-переростков. Тут он в своей стихии; но и тут... Я видел, как бросался он в атаку На шляпку вбитого в косяк гвоздя; Еще наскок! -- и снова неудача. "Да это просто гвоздь. Железный гвоздь". Обескураженный таким конфузом, Он долбанул черничинку -- точь-в-точь Как футболист пинает мяч с досады. "И цвет не тот, и запах, и размер, -Сказал я, -- три существенных ошибки". Но вот он, наконец, заметил муху. Метнулся -- и промазал. А нахалка Еще в насмешку сделала петлю И скрылась. Если бы не эта муха, Я мог предположить, что он был занят Сравненьем поэтическим -- гвоздя И мухи или мухи и чернички: Какое сходство -- просто чудеса! Но этот промах с настоящей мухой... Сказать по правде, он меня смутил И возбудил серьезные сомненья.

А что, если слегка перетряхнуть Ученье об инстинктах -- устоит ли? И много ли незыблемых теорий? Ошибки свойственны лишь человеку, Мы говорим. И, вознося инстинкт, Теряем больше, чем приобретаем. Причуды наши, преданность, восторг -Все это перешло под стол собакам; Так отомстила нам любовь к сравненьям По нисходящей линии. Пока Сравненья наши шли по восходящей, Мы были человеки -- лишь ступенью Пониже ангелов или богов. Когда же мы в сравнениях своих Спустились до того, что разглядели Свой образ чуть ли не в болотной жиже, Настало время разочарований. Нас поглотила по частям животность, Как тех, что откупались от дракона Людскими жертвами. Из привилегий Осталось нам лишь свойство ошибаться. Но впрямь ли это только наше свойство?

ФИГУРА НА ПОРОГЕ

Осиля затяжной подъем дороги, Наш поезд шел средь стертых гор пологих. Вокруг дубки тщедушные росли, И камня было больше, чем земли. Пейзаж тянулся, мрачноват и скуден, Но в то же время не совсем безлюден. Мужчина, долговязый и худой, Лачуги дверь загородив собой, Стоял, на поезд проходящий глядя. Как лежа умещался этот дядя В своем жилище, я не понимал. Но он здесь жил и вроде не страдал От одиночества. Бродила хрюшка Поблизости и курица-пеструшка. Не так уж мало! Грядок шесть иль пять, Колодец, бак, чтоб дождик уловлять, И для печи -- дубовые поленья. Он знал и кой-какие развлеченья: На поезд поглазеть, где за окном Мы спорим, мельтешим, едим и пьем, -И даже, если вдруг найдет такое, Небрежно вслед нам помахать рукою.

ВЕСТНИК

Гонец с недоброю вестью, Добравшись до полпути, Смекнул: опасное дело Недобрую весть везти.

И вел, подскакав к развилке. Откуда одна из дорог Вела к престолу владыки. Другая за горный отрог,

Он выбрал дорогу в горы, Пересек цветущий Кашмир, Проехал рощи магнолий И прибыл в страну Памир.

И там, в глубокой долине, Он девушку повстречал. Она привела его в дом свой, В приют у подножья скал.

И рассказала легенду: Как некогда караван Китайскую вез принцессу По этим горам в Иран.

На свадьбу с персидским принцем Свита ее везла, Но оказалось в дороге, Что девушка -- тяжела.

Такая вышла заминка, Что ни вперед, ни назад, И хоть ребенок, конечно, Божественно был зачат,

Они порешили остаться -Да так и живут с тех пор -В Долине мохнатых яков, В краю Поднебесных гор.

А сын, рожденный принцессой, Царя получил права: Никто не смел прекословить Наследнику божества.

Вот так поселились люди На диких склонах крутых. И наш злополучный вестник Решил остаться у них.

Не зря он избрал это племя, Чтобы к нему примкнуть: И у него был повод Не продолжать свой путь.

А что до недоброй вести, Погибельной для царя, -Пускай на пир Валтасару Ее принесет заря!

БУК

Средь леса, в настоящей глухомани, Где, под прямым углом свернув к поляне, Пунктир воображаемый прошел, Над грудою камней игла стальная Водружена, и бук, растущий с краю, Глубокой раной, врезанною в ствол, Отмечен тут, как Дерево-свидетель Напоминать, докуда я владетель, Где мне граница определена. Так истина встает ориентиром Над бездной хаоса, над целым миром Сомнений, не исчерпанных до дна.

ШЕЛКОВЫЙ ШАТЕР

Она как в поле шелковый шатер, Под ярким летним солнцем поутру, Неудержимо рвущийся в простор И вольно парусящий на ветру. Но шест кедровый, острием своим Сквозь купол устремленный к небесам, Как ось души, стоит неколебим Без помощи шнуров и кольев сам. Неощутимым напряженьем уз Любви и долга к почве прикреплен, Своей наилегчайшей из обуз Почти совсем не замечает он: И лишь, когда натянется струна, Осознает, что эта связь прочна.

СЧАСТЬЕ ВЫИГРЫВАЕТ В СИЛЕ ТО, ЧТО ПРОИГРЫВАЕТ ВО ВРЕМЕНИ

О мир ветров и гроз! Так много он пронес Над нами туч слоистых, Туманов водянистых И обложных дождей, Так мало было дней, Не омрачивших тьмою, Как траурной каймою, Безоблачную гладь, -Что можно лишь гадать, Чем так душа согрета, Каким избытком света -Не тем ли ярким днем, Что вывел нас вдвоем В распахнутые двери? Воистину я верю, Что в нем все дело, в нем! Лучился окоем, Цветы глаза слепили. И мы с тобою были Одни, совсем одни -На солнце и в тени.

ВОЙДИ!