Другая история принцессы

– Место, где женщины служат богу, – не поддержала она шутки. – По сути, это тюрьма. Хотя, возможно, женщины, которые идут туда добровольно, видят что-то иное. Мне сложно сказать что, для меня это лишь стены, которые забирают свободу. Но некоторые женщины уходят туда сами и ищут в монастыре покой.

– В Ресляндии любят сложности, – решил Ярвин. – Нет бы жить в красивой стране и радоваться. А вы – женщин убираете в монастыри, мужчин сажаете в каменные мешки. Никто не разбирается на месте, все решают тихо, будто прячутся от себя же, даже когда думают.

– Это политика.

– По-ли-ти-ка. – Ярвин постоянно слышал это слово, когда речь заходила о Ресляндии. – Вот объясни мне: какая политика может быть между мужем и женой, откуда это слово в спальне?

– Вся политика начинается в спальне, – возразила Эйслинг. – Здесь разгоряченные люди произносят самые неосторожные слова. Здесь мужчина может поддаться уговорам женщины или, наоборот, девушка почувствовать свое бесправие. Отсюда все начинается. Если жена не может зачать, у мужа нет наследников, которые займут его место, а значит, родственники могут убрать бездетного правителя и занять, скажем, трон.

– Убрать можно любого, с детьми или без.

Ярвину очень хотелось посмотреть ей в глаза, но принцесса только-только расслабилась в его руках, и он выжидал.

– Политика есть во всем, – в итоге сказала принцесса.

Ее волосы пахли летними цветами и немного медом, лучше меда. Ярвин осторожно убрал пряди и поцеловал ее в шею.

– Так что со мной будет, Ярвин?

– Все будет хорошо.

Он повернул ее к себе и взял лицо в ладони.

Большие глаза – страшная сила, понял Ярвин. Эйслинг не лукавила, она боялась, и цвет ее глаз менялся как-то лихорадочно от темно-карего к светлому.

– Эслиг, чтобы будущее было счастливым, нужно наслаждаться жизнью уже сейчас.

Она упрямо прищурилась – опять заметила исковерканное имя.

– Глупость какая-то.

– Глупость – сверкать глазами и не стараться подружиться со своим мужем.

– Я стараюсь!..

Ярвин поцеловал ее на полуслове. Она ответила, словно от удивления. Так Ярвину нравилось куда больше, чем в прошлый раз. И ее горячее дыхание вдруг разогнало кровь. А еще этот запах… как же он манил. Их дыхание смешалось. Без ужимок, ядов и прочего барахла стало так, как и должно быть. И никакой принцессиной политики, есть только двое – он и она.

И сон потом пришел быстро. В нем тоже было лето и пахли цветы. Там Ярвин широко улыбался и обнимал очень красивую девушку. Правда, сразу проснулся от легкого скрипа половиц и не мог понять, где же то хорошее настроение.

Невесомые шаги принцессы удалились, и Ярвин поморщился. Королевская кровь тоже не спасала от силы. Принцесса, как и другие женщины, не могла с ним спать. То ли он днем лучше держал дар хранителей при себе, то ли с ним никогда не оставались один на один, когда светило солнце. И сила действовала на всех, но понемногу, а не на одного.

«Принцесса все равно далеко не убежит», – подумал Ярвин, повернулся на другой бок и снова задремал, но уже без запаха лета.

Глава 7

Вокруг Замка-на-скале сновали люди. Все несли какие-то доски, ведра, железные прутья. А прямо за воротами Эйслинг встретил звон кузнечного молота. Металл задорно звякал по наковальне и шипел, когда попадал в холодную воду.

Веснушка, не привыкшая к толпе, нервно трясла головой. И Эйслинг чуть сильнее сжала ее бока, чтобы лошадь не бросилась вперед.

Это был совершенно другой замок. Такой же, но другой. Впервые вокруг кипела жизнь и никто не перебегал двор тайком. Туда-сюда мотались в основном варвары. Еще день назад они казались здесь чужими, но сегодня смотрелись как часть этого мира.

В новом шумном замке была своя магия и прелесть. Рабочий гул и голоса будто оживили камни, и Замок-на-скале засиял. Принцессе это понравилось, несмотря на варваров с длинными косами и хвостами.

Когда люди заметили, что во двор въехал ярган с женой, неугомонные дикари снова принялись кричать и колотить по чему придется.

Эйслинг соскользнула с лошади, расправила плащ и просто ждала, когда это закончится. Ее оценивали взглядами, посмеивались и стучали все громче. Ярвин тоже спешился и с улыбкой поцеловал Эйслинг в губы. Наконец-то треск и звон прекратились, а люди как ни в чем не бывало вернулись к своим занятиям.

«Варварские обычаи!» – подумала принцесса.

– Я хочу сегодня представить тебя богам, – сообщил Ярвин. – После заката проведем короткий ритуал.

– Разве не достаточно того, что мы уже женаты и у нас есть браслеты? – спросила Эйслинг. Связываться с неизвестными богами, которые забирали жизни, слишком рискованное дело. К тому же думать о том, как Уна – а кто же еще? – проводит ритуал и разрисовывает ее лицо, было неприятно. Почему-то на месте краски чудилась кровь.

– Нет, нужно тебя представить, чтобы боги знали, кого защищать.

– Меня крестили, и, думаю, твоим богам это не понравится.

– Эслиг. – Ярвин развернул ее к себе. – Хранителям все равно, что с тобой делали. Я должен показать им свою жену, как младший всегда показывает нареченную старшим.