Там, где всё сделано из другой материи, всё пронизано этим белым светом. На даче из того сна всё было из другой материи, не только свет: каждый листик, каждая иголочка, любимые, совершенные, сокровенные. И смотреть на них было и радостно, и грустно в какой-то бесконечности утраченной и на миг вновь обретённой родины. А когда Егор родился – на его лице всё время был отблеск этого белого света, совершенно не физического, другого.
…Я сижу на даче у окна за письменным столом, пишу стихотворение, потом выхожу в сад, и в саду на всё пролит этот белый свет, и он же лежит на моих оставшихся на столе черновиках, и между мной, моими стихами и сиренью в саду нет принципиальной разницы – мы все из одной материи, и я там, где должна быть.