Другая миссис

Что-то внутри меня ёкает. Кто-то врет. Но я не знаю, кто именно.

— Вот как? — переспрашиваю я.

— Именно так, — отвечает полицейский.

— Но это же неправда, — возражаю я. Не представляю, зачем мужу выдумывать такое. На ум приходит лишь одно возможное объяснение: Уилл готов на все, лишь бы защитить Отто и Имоджен. Абсолютно на все. Даже если это означает бросить меня на съедение волкам.

— Он сказал, что вы повели собак на прогулку. Но время шло, а вы все не возвращались, и ваш муж начал беспокоиться. Особенно когда услышал лай. Он выглянул наружу и обнаружил собак возле дома, но вас там не было. Вы бросили собак во дворе той ночью, потому что пошли в дом Бейнсов, да?

Мой желудок скручивает, внутренности сжимаются. Ощущения — как при свободном падении на первом вираже американских горок.

Четко выговариваю каждое слово:

— Я не ходила в дом Бейнсов той ночью.

Однако офицер не обращает внимания и продолжает, как будто я ничего не говорила. Теперь он называет Уилла по имени. А меня — доктор Фоуст.

Офицер Берг выбрал, на чьей он стороне. Не на моей.

— Уилл пытался дозвониться до вас, но ваш мобильный не отвечал. Он решил, что с вами случилось что-то ужасное. Бросился в спальню, чтобы одеться и пойти искать. Но как раз когда он запаниковал, вы вернулись домой.

Берг делает паузу, переводя дух:

— Вынужден повторить вопрос, доктор: где вы находились между десятью часами вечера и двумя часами ночи, когда была убита миссис Бейнс?

Я молча мотаю головой. Мне нечего сказать. Я уже говорила, где находилась, но полицейский больше не верит мне.

Только сейчас я замечаю, что офицер Берг принес в комнату большой конверт, который все это время лежал на столе, совсем рядом. Офицер встает, открывает его и выкладывает на стол фотографии. Они просто отвратительны — с каждым следующим снимком все кошмарнее и кошмарнее. Изображения увеличены — как минимум восемь на десять дюймов. Даже когда я отвожу взгляд, они стоят перед глазами. Там есть фотография открытой двери: дверной косяк и задвижка целы. Снимок забрызганных кровью стен. При этом в комнате поразительно чисто, что наводит на мысль: борьбы практически не было. Необычно выглядят разве что валяющаяся на боку подставка для зонтиков и фотография в рамке, которая перекосилась, будто ее толкнули во время драки.

В центре снимка — лежащая Морган. Распростерта на коврике в неловкой позе. Каштановые волосы закрывают лицо, руки закинуты за голову, как будто последним отчаянным усилием она пыталась защититься от ножа. Нога, похоже, подломилась при падении: неестественно согнута. На Морган пижама, фланелевые штаны и термофутболка. Все красное — не разберешь, где заканчивается кровь и начинается пижама. Левая штанина задрана до колена.

На полу — кровавые следы маленьких ножек, все менее четкие по мере удаления от тела. Живо представляю, как полицейский уводил маленькую девочку от трупа женщины.

— Я вижу здесь не просто убийство, — говорит офицер Берг. — Нападавший хотел, чтобы Морган мучилась. Столько злобы и агрессии…

Не могу оторвать глаз от снимка. Мой взгляд скользит по телу Морган, по цепочке кровавых следов и обратно к криво висящей на стене фотографии. Беру снимок со стола и подношу поближе, чтобы лучше рассмотреть. Я уже видела его, и не так давно. Я вспоминаю эту аллею деревьев. Она есть на фото с семьей из четырех человек. Мать, отец и две дочери примерно десяти и двадцати лет. Мать в красивом зеленом платье сидит на ярко-желтом стуле в центре, а ее родные стоят вокруг…

— О господи, — ахаю я и зажимаю рот ладонью. Эта фотография в рамке на стене дома Морган Бейнс — такая же, как и в статье о смерти Эрин, которую я прочла на своем компьютере. Старшая девушка, которой около двадцати, — бывшая невеста Уилла, Эрин. Видимо, снимок сделан всего за несколько месяцев до ее смерти. Девочка — ее младшая сестра.

Я чуть не захлебываюсь собственной слюной. Берг похлопывает меня по спине и спрашивает, всё ли в порядке. Утвердительно киваю, поскольку говорить не в состоянии.

— Неприятное зрелище, да? — Полицейский думает, что мне плохо от вида трупа.

Теперь я понимаю то, о чем не догадывалась раньше. Женщина на фотографии — сидящая на стуле мать семейства — теперь постарела. Ее каштановые волосы поседели, она заметно похудела — настолько, что совсем высохла.

В это почти невозможно поверить. Этого не может быть!

Женщина на снимке — мать Морган. Я видела ее на поминальной службе. Женщина, которая лишилась еще одного ребенка много лет назад — и с тех пор изменилась навсегда, по словам ее подруг Карен и Сьюзен.

Но одного я не пойму. Если все так и есть, значит, Морган — сестра Эрин. Морган — та маленькая десятилетняя девочка на фотографии…

Почему Уилл не рассказал мне об этом?

Кажется, я знаю почему: из-за моих же комплексов. Что бы я сделала, узнав, что совсем рядом живет сестра Эрин? Теперь я понимаю, что дружба Уилла и Морган была настоящей. Взаправдашней. Потому что оба они обожали ту единственную женщину, которую Уилл любил больше меня. Эрин.