Другая музыка нужна

Прямо против дверей, уткнувшись в бумаги, сидит и пишет пожилой мужчина. Спереди виден только желтоватый шар лысой головы. Мартон дважды здоровается с ним и, не дождавшись ответа, спрашивает:

— Простите, пожалуйста, я хочу только узнать, туда ли я пришел.

Лысый шар откатывается назад, и Мартону видно дряблое лицо с хитроватыми глазами.

— А ко-го вам угод-но, су-дарь? — скандируя, спрашивает старый журналист. Кожа на его лице и шее вздрагивает в такт словам.

— Редколлегию…

— Ред-кол-ле-гия — это я! — скандирует старик и ржет. — Какие но-вос-ти?

Мартон растерянно оглядывается на сидящих в комнате, старается понять, как они реагируют на странные слова этого странного человека.

— Я хотел бы стать журналистом, — тихо говорит юноша.

— Э-то хо-ро-шо!.. Вый-ди-те в э-ту дверь, по-вер-ни-те на-ле-во, по-том на-пра-во, по-том пря-мо, там увидите дощечку: «Главный редактор»…

И он снова окунает перо в чернила. Дряблые щеки повисают над бумагой. И Мартон видит опять лысый шар головы, нос в нескольких сантиметрах от бумаги и руку, которая все водит и водит пером.

— Будьте любезны сказать еще… Это он принимает на работу?

— Только он… Только он… Только он, — поет старик, не отрывая пера от бумаги. Одно, как видно, не мешает другому. — Только он… Только он…

Мартон секунду смотрит на этих людей, которые сидят, стоят, играют в карты и пишут что-то, потом вдруг поворачивается и слышит, как старик ржет за его спиной.

— У кого есть «Принцесса», «Мемфис», «Мирьям», «Спорт»?.. Любые сигареты. Только «Короля» не хочу! Ненавижу короля!

2

Несколько шагов по коридору. Не пришлось идти ни вправо, ни влево, ни вперед. Наискосок от комнаты репортеров — дверь, на ней — стеклянная табличка с надписью: «Миклош Лазар. Главный редактор».

Мартон приотворил дверь.

В комнате за письменным столом сидел смуглый молодой человек приятной наружности и читал книжку, Он был одних лет с Мартоном.

— Господин главный редактор?

— Нет. Я секретариат. Имре Самош. — И он протянул руку.

— Мартон Фицек.

Мартону приятно было это рукопожатие. Он исполнился доверия к молодому человеку и сразу же решился задать ему вопрос.

— Скажите, пожалуйста, кто это такие там?

— Где?

— Там! — И, застенчиво улыбнувшись, словно боясь совершить что-то неприличное, Мартон указал в сторону коридора.

— А-а!.. Это репортеры! — воскликнул секретарь. — Вы что, за этим и пришли ко мне?

— Не-ет!.. — протянул Мартон. — Что вы… Я хотел бы стать журналистом.

Секретарь отложил книгу в сторону. Забарабанил пальцами по столу.

Перед ним стоял высокий юноша. Немало юношей докучало ему подобными просьбами, но с таким простодушным парнем, хотя у него и умное и красивое лицо, Самошу еще не приходилось иметь дела. Как поступить? Просто отказать не хватило духа. И он продолжал барабанить пальцами по столу. Потом спросил:

— А почему вы думаете, что у вас призвание именно к журналистике?

— Я хотел бы бороться за справедливость.

— Ах, вон оно что!..

— Ну, конечно…

Мартон сделал шаг вперед, радуясь, что встретил такого чуткого человека.

— Видите ли, я уже принес статью о том, чтобы не было очередей… Вы сами знаете, как мучаются люди, особенно женщины. Ведь стоят целыми ночами… Да еще в такую пору: поздней осенью, зимой… Я хочу, чтоб не было больше очередей…

— Да неужели?!

— Ну, конечно… Если позволите, я прочту вам то, что написал. Это четкое, обдуманное предложение. Превосходный план. Статья начинается так: ночь, мороз, дует ветер…

Мартон вытащил из пальто листки бумаги.

— Нет, нет!.. — тут же перебил его секретарь. — Главному редактору прочтете.

Медлительный молодой человек встал, отворил обитую войлоком дверь и вошел. Он не сомневался, что главный редактор одним движением руки отмахнется от юноши — тогда легко будет отвязаться и ему, секретарю, занимавшему в редакции привилегированное положение, ибо финансировал эту бульварную газетку его отец, торговец сукном с улицы Балвань.

Мартон стоял и ждал. Он был растроган, что судьба столкнула его с таким порядочным молодым человеком.

Секретарь вышел веселый. Достаточно было нескольких секунд в кабинете, чтобы он преодолел свою приязнь к Мартону и интересовался уже только затевавшейся с ним игрой.

— Пожалуйте… — И он указал на обитую войлоком дверь.

Мартон взволнованно вошел к главному редактору. Непонятное веселье секретаря только увеличило его волнение.

Кабинет. Черный полированный письменный стол, ковры, кожаные кресла, картины на стене. Все это свидетельствовало о том, что Мартону придется иметь дело с незаурядным человеком.

Главный редактор сидел в отутюженном, новом, с иголочки, костюме, будто только что явился от портного. Он откинулся в кресле, но не небрежно, а так, чтобы не измять костюма. Мартону показалось, что он не просто сидит, а восседает на троне. Не удостоив вошедшего даже кивком головы, главный редактор произнес ни громко, ни тихо:

— Пожалуйста! Что вам угодно?

Не подал руки, не предложил сесть.

Мартон вытащил из кармана листочки бумаги и, как ему порекомендовал секретарь, решил тут же прочесть свой проект ликвидации очередей. Главный редактор остановил его.

— Это нас не интересует!