Другая музыка нужна

Отряд счетоводов неизменно улыбался в ответ на остроты начальника отдела г-на Рааба. Иные даже поглядывали на шефа, словно желая этим сказать: как ни заняты, как ни усердны в работе, а все ж не в силах удержаться и не выразить хоть взглядом или улыбкой своего восхищения. Улыбка у всех чиновников, столь различных по возрасту, росту, объему, темпераменту, здоровью, цвету волос и глаз, выражению лиц и характеру, была тем не менее одинаковой. И то, что один шире, другой уже растягивал губы, а третий и вовсе выпячивал их кружочком, не играло роли. Все улыбки были одинаково засахарены в сладости лицемерия.

Но при всем этом полчище счетоводов было разношерстным. До войны в конторе работало лишь шесть человек. Они-то и считались «старой гвардией», презрительно говорили между собой о новичках, которым не хватало ни «теоретических», ни «практических знаний» для «сложной работы», требующей «большой профессиональной сноровки». Ведь в конце концов судьба тружеников всего консервного завода зависит от того, правильно ли будет рассчитана заработная плата. А это не шуточки! Широкий взгляд на мир, исключительный, редко встречающийся талант, годами накопленный опыт, знание людей и обстановки — все это требуется для того, чтобы кто-то мог, учитывая прошлое и прозорливо предвидя грядущее, составить по всем правилам искусства платежную ведомость и, исходя из нее, расписать заработную плату на отдельных конвертах.

«Жестянщик седьмого разряда. Почасовая оплата — 35 филлеров. Умножая на шестьдесят шесть часов — 23 кроны 65 филлеров. Столовая — 7 крон 60 филлеров. Страхование — 2 кроны 40 филлеров. На вдов и сирот — 10 филлеров. Итого к оплате — 13 крон 55 филлеров». А чтобы кассир не ошибся, сумму эту следует написать большими буквами поперек всего конверта: «Тринадцать крон 55 филлеров».

«Надсмотрщик. Поденная плата — 6 крон. За неделю — 36 крон. Страхование — 3 кроны 50 филлеров. На вдов и сирот — 10 филлеров. Итого к выплате — 32 кроны 40 филлеров». «Тридцать две кроны 40 филлеров».

«Чернорабочий. Почасовая оплата — 24 филлера. Пятипроцентная военная надбавка, страхование, столовая, на вдов и сирот. Итого к выплате — десять крон 72 филлера».

Да что говорить, работа эта ответственная, сложная, требующая большой затраты умственных сил. И корпорация счетоводов, хоть и старалась вести себя скромно, однако безмерно гордилась ею. Тем более что от их расчетов зависит судьба людей, особенно когда пара башмаков стоит уже двадцать — тридцать крон, а цена на килограмм сала подскочила до пяти крон. Цены и вообще-то скакали, как козлы, завидевшие соль. Чернорабочий, холостой, если бы он даже вовсе перестал есть и платить за квартиру, все равно не мог бы купить себе пары башмаков на недельное жалованье, на старательно выписанные каллиграфическим почерком «десять крон и 72 филлера».

Сам начальник отдела г-н Рааб поступил на завод после того, как разразилась война. Он приходился дальним родственником какого-то совсем дальнего родственника хозяина завода боеприпасов. Потому и стал г-н Рааб, получив предварительно освобождение от военной службы, начальником корпорации счетоводов военного завода. Всячески намекая и привирая, он превратил тоненький волосок родственной связи в толстенную веревку. Его остроты ценились не только представителями «старой гвардии», но даже новые счетоводы относились к ним восторженно. Это были большей частью раскормленные сынки торговцев и ремесленников, работавших перед войной подмастерьями, юристы без дипломов, таперы, безработные актеры, мечтавшие освободиться от военной службы и осуществившие свою мечту. Все они восхищались г-ном Раабом. Между ними было заключено соглашение по всем пунктам. Первый пункт: г-на Рааба должно уважать, ибо г-н Рааб их защищает. Второй пункт: допущенные в корпорацию обязаны держаться сообща, чтобы не допускать новых людей и не подвергать опасности свои места.

— Славный парнишка! — заметил о Пиште пожилой счетовод, бывший актер. Он был отважнее других, так как не подлежал призыву.

— Курицын сын, — добавил старый, изнуренный человек, бывший тапер, до войны усердно колотивший клавиши рояля в каком-то кино. Слова г-на Рааба он повторил с чуть заметной иронией.

— Господа! — перебил их г-н Рааб. — Я хоть и состою родственником семейства барона Манфреда, но ежели вы вздумаете бездельничать и попусту лясы точить, защищать вас не стану.

Он взял газету. Расстелил ее перед собой и принялся изучать донесения с фронта. Но при этом все время поглядывал кругом и, словно полицейский, наблюдающий за уличным движением, следил за перьями, которые усердно двигались по бумаге слева направо. Пусть не нарушают правил! Пусть трогаются вовремя! Пусть поворачивают обратно! Пусть не тормозят равномерную работу конторы!

А корпорация счетоводов склонилась над конвертами, и перья скрипели изо всех сил: «Малолетний поденщик, сортировщик огурцов. Почасовая оплата — 6 филлеров. Военная надбавка — 0. Страхование — 0. Вдовам и сиротам — 0. Итого к выплате — три кроны 96 филлеров».

3