— Видите, как все замечательно, — заметила Настя, дочитав до этого места. — Здоровый молодой человек, ни о какой невменяемости речь на суде идти не будет. Ваши надежды на то, что вам удастся сделать из него второго Бруно Людке, не оправдались.
— Бруно Людке? Это кто?
— Был такой персонаж в Германии в первой половине прошлого века, слабоумный, на которого повесили серию убийств и объявили маньяком. Если интересно — найдите в интернете, там есть информация. Права была мать Сокольникова, когда не поверила диагнозу детских психиатров и не отдала сына в спецкласс. У меня, честно говоря, мелькнула в самом начале мысль, что он попытается симулировать психическое расстройство или адвокат вместе с мамой уломают экспертов написать в заключении нужные слова. Тогда это объясняло бы его уверенность в том, что суда якобы не будет, то есть не будет срока в колонии. Но Сокольников изо всех сил старался произвести хорошее впечатление и выглядеть умным и адекватным. На попытки симуляции даже намека нет. Для него важно, чтобы на его счет не злорадствовали, поэтому получить диагноз и признание невменяемым он категорически не согласился бы. Читаем дальше.
Настя отложила в сторону распечатку, сняла очки.
— Все термины понятны?
— Да, вроде разобрался.
— Тогда я попрошу вас развить тему лживости, и особенно в экспертной ситуации. Не торопитесь, подумайте, вспомните все, что мы с вами на сегодняшний день прочитали и обсудили. Посмотрите в третьем томе справку из РЭУ, она поможет подкрепить суждение.
— Справку из РЭУ? А там-то что может быть, кроме состояния жилого помещения?
— А вы посмотрите. Следователь Гусарев, напарник Лёвкиной, был умным и профессиональным, он понимал, какая информация ему нужна для дела, и знал, где и как ее получить.