Другая правда. Том 1

— Вы хотите сказать, Анастасия Павловна, что тяжелые личные обстоятельства могут оправдать плохую работу и осуждение заведомо невиновного? Или вы считаете, что в такой ситуации следователь мог легко брать взятки и это можно посчитать объяснимым и нормальным? Вы меня призываете, как это нынче модно, понять и простить, что ли?

— Ни в коем случае. Я предлагаю вам учитывать то, что принято называть человеческим фактором. Предлагаю вам помнить, что люди могут совершать ошибки. Любые люди и на любых должностях. Количество этих ошибок зависит не только от профессионализма, образования и опыта, оно напрямую зависит от психологического состояния работника, от его нервно-психической стабильности. Я просто обрисовала вам ситуацию на момент осени девяносто восьмого года, когда количество психотравмирующих факторов на единицу времени и в пересчете на душу населения буквально зашкалило. Вы же собрались создавать художественное произведение про события этого периода, вам без обоснования психологии персонажей никак не обойтись.

«И снова я вредничаю, — мелькнуло у Насти в голове. — Петя отправился в поход за правдой, а я делаю вид, что не понимаю, и упорно толкаю его в сторону художественной литературы».

— Я с вами не согласен, — заявил журналист. — Вас послушать, так идея правосудия должна была давным-давно умереть, потому что политические и экономические катаклизмы происходят по всему миру постоянно. Но эта идея, однако же, жива-здорова. Как вы это объясните?

Настя улыбнулась. Какой же он еще молодой!

— Идеи — идеальны, — ответила она. — А жизнь — реальна. Ни одна идея, касающаяся сути политических или экономических решений, не была воплощена в жизнь в том же прекрасном виде, в каком существовала в умах ее авторов. Ни одна, поверьте мне. Именно потому, что никогда не угадаешь, что будет происходить в реальной жизни, ибо реальная жизнь состоит из поступков множества конкретных людей, а поступки эти диктуются таким многообразием мыслей, решений и чувств, что не поддаются никакому прогнозированию.

Петр смотрел на нее озадаченно, широкие брови чуть сдвинулись к переносице.

— Получается, что вор не должен сидеть в тюрьме? Или все-таки должен? Уж от вас-то я подобных рассуждений никак не ожидал, вы же столько лет ловили этих самых воров…

— Воров я не ловила, — со смехом поправила его Настя, — этим занимался отдел по борьбе с кражами и ОБЭП. Я ловила убийц и насильников. Выискиванием ошибок и злоупотреблений в работе следствия и прокуратуры я тоже не занималась, для этого существовали совсем другие службы.

— Вы уклоняетесь от ответа, — недовольным тоном заметил Петр. — Так должен вор сидеть в тюрьме или нет?

Она вздохнула, достала из сумки сигареты и зажигалку. Неужели она тоже была когда-то такой же, как этот молодой человек, и видела мир только в черно-белых красках? Наверное, была. Краски приходят с годами, по мере проживания и осмысления событий собственной жизни. Чем больше прожито, тем больше красок и оттенков, нюансов и полутонов.

— Хотелось бы, конечно, чтобы преступник был изобличен, осужден и наказан. Но в Уголовном кодексе предусмотрен учет смягчающих вину обстоятельств. И если мы готовы учитывать эти обстоятельства по отношению к преступнику, то логично было бы не забывать о них, когда мы говорим о следователях. Они — точно такие же люди, и у их поступков могут быть самые разные мотивы. О событиях девяносто восьмого года я вам рассказываю именно для того, чтобы вы как автор будущего художественного произведения могли представить себе хотя бы часть подобных мотивов. Вы прочли несколько страниц из многотомного уголовного дела, ничего не поняли, но эти материалы изучала ваша коллега, журналистка, и вы уверены, что взялась она за это не просто так, не из чистого любопытства, потому что почитать больше было нечего. И сделали вывод: коль старое дело заинтересовало журналиста, стало быть, с ним что-то не так, осужден невиновный. Следователи плохие и злые, прокуроры тупые, а человек за решеткой страдает ни за что. Правильно?

— Ну… В общем, да. Вы можете опровергнуть?

— Не могу. Но хочу сразу вас предупредить: выискивать доказательства ошибок следствия или фальсификации материалов дела я не буду. Вполне возможно, что по мере изучения материалов я и увижу что-то такое, что подтвердит ваше предположение. Но материалы у нас с вами неполные, фрагментарные, и делать какие-либо серьезные выводы на их основании нельзя. Свою работу я буду делать добросовестно, постараюсь научить вас читать документы и понимать их суть, чтобы в своей книге вы допустили поменьше ляпов и смогли грамотно цитировать формулировки, не путая постановления с ходатайствами и решениями, а протоколы со справками. Такую задачу поставила передо мной Татьяна Григорьевна, ее я и собираюсь выполнять. Никаких походов в архивы, никаких поисков тех, кто вел следствие или осуществлял оперативное сопровождение.

— Но почему, Анастасия Павловна?