Другая семья

– Ну, насчет страны я не знаю… А вас я знаю, Филипп Аркадьевич. Вернее, сразу вас узнала. Я как раз по улице шла и увидела, как вы из машины у бара выходили… Вот, решила тоже зайти… Вообще я впервые в таком месте, если честно… Даже не знаю, как себя вести. Вот, вино заказала зачем-то… Все равно его пить не буду, а заказала. Мне просто надо было рядом с вами сесть, Филипп Аркадьевич. Вообще, меня Ксюшей зовут…

– Да? И что же вас побудило пойти за мной и сесть рядом со мной, дорогая Ксюша? Я-то вас точно не знаю, впервые вижу!

– А я вас в суде видела, вы мою маму защищали! Кузьменко Анну Алексеевну, помните?

– Ну как же, помню… Очень даже хорошо помню…

– Ой, вы тогда так красиво в суде ее защищали! И маму оправдали благодаря вам… Ведь она не виновата ни в чем была, а ее осудить хотели! Если бы не вы… Ой, я так вам благодарна, если б вы только знали…

– Не надо меня благодарить. Не за что.

– Да как же – не за что? Ведь вы… Вы защитили маму…

– Вот именно. Защитил. Только и всего. Проявил профессиональные навыки. А на самом деле…

Он дал знак бармену, и тот снова придвинув ему стакан. На этот раз крепкий напиток проскочил полегче, да и в голове уже поднимался веселый туман. Хотя нет, не веселый… Вредный какой-то. Злой. Даже яростно злой, можно сказать. Жаль, девчушка, сидящая рядом с ним, про этот злой туман ничего не знала. И потому переспросила наивно:

– Что – «на самом деле», Филипп Аркадьевич? Что вы эти хотите сказать?

– Да ничего особенного, только правду. Хотите правду, милая Ксюша?

– Какую еще правду? Ведь мама не виновата была…

– Ваша мама должна была сесть, вот в чем дело. Она ведь действительно, будучи главным бухгалтером, деньги со счета фирмы увела. Так что благодарить меня не за что, получается. Справедливость не восторжествовала, справедливость пасовала перед способностями и ловкостью адвоката. Только и всего.

– Нет, нет… Что вы такое говорите, нет… – распахнула глаза девчушка, нервно поворачивая в пальцах тонкую ножку бокала с вином. – Зачем вы так, что вы… Мама не виновата, она не могла… Нет, это неправда, я не верю!

– Что ж… И правильно делаете, что не верите. И живите в этом дальше. Это же очень удобно – правду принимать за неправду. И верить. Мы все так живем… Любовь принимаем за нелюбовь и наоборот… Такова жизнь, моя милая. Сам себя не обманешь, и счастлив не будешь.

– Не понимаю вас… Зачем вы мне все это говорите? Все равно я вам не верю, не верю…

Она вдруг заплакала, вытирая слезы со щек дрожащими пальчиками. Он опомнился, потряс головой – совсем идиот, что ли? Зачем он так с девочкой? Своим проблемы с правдой-неправдой решить не может, и на ребенка обрушился? Идиот…

– Извините. Я просто пошутил неудачно. Не верьте мне, Ксюша, я сам не знаю, что говорю. Наверное, выпил лишку. Не верьте… Любите вашу маму, радуйтесь жизни. Верьте в свою правду…

– Зачем же вы так… Я вас поблагодарить хотела, а вы… – всхлипнула девчонка, отодвигая от себя нетронутый бокал. – Я даже и маме рассказывать не буду, что вас видела…

– И правильно. И не рассказывайте. Зачем?

– Но вы ведь… Вы ведь правда пьяный, да? Поэтому так сказали?

– Да. Я пьяный. Ужасно пьяный. А сейчас еще больше напьюсь. И хулиганить буду. Вы идите, идите домой от греха подальше. К маме…

Девчушка вспорхнула со стула, быстро пошла к выходу. Он глянул на бармена – тот смотрел на него с осуждением. Все слышал, стало быть.

– Налейте мне еще виски… Настроение такое – убиться хочется. Сами видели – на людей бросаюсь.

Следующая порция виски проскочила довольно лихо, потом еще одна, и еще… Голову заволокло желтым вязким туманом, и никакого облегчения не было, наоборот, стало еще хуже. Не умеет он пить, не дано. А жаль… Еще и вставать с высокого стула страшно – вдруг ноги не удержат. Возьмет и свалится мешком, и встать сам не сможет! А надо еще домой добраться…

– Вызови мне такси, приятель… – обратился он к бармену, потирая ладонями виски. – Что-то я лишку набрался… На такие дела надо опыт иметь, а у меня нет. Не рассчитал как-то… Думал, посижу еще, а так быстро раскис!

– Ничего, бывает… – меланхолично произнес бармен. – Я такси вызову, а охранник вас до машины проводит. Адрес-то свой помните, надеюсь?

С трудом помнил, как доехал до дома, как поднялся на свой этаж, как позвонил в дверь. Ему открыла Алиса, глядела на него с удивленным презрением:

– Что с тобой, Фил? Впервые вижу тебя таким… Что случилось? Процесс проиграл?

– Да… Я все проиграл… Все… Вернее, доигрался… Я спать пойду, я устал…

Дошел до спальни, рухнул в постель. Услышал, как Алиса говорит ему с тем же презрением:

– Ты хоть разденься… Чего ж тебя вдруг угораздило, не понимаю… А я хотела тебе такую новость сказать! Думала, у нас праздник будет! А ты все испортил зачем-то…

– Что ты хотела мне сказать? Что вдруг полюбила меня безумно? Поняла, что жить без меня не можешь, да?

– Ладно, спи… Теперь уж завтра скажу. Когда трезвый будешь. Не задерживайся завтра на работе, пожалуйста. У нас гости будут. Завтра семейный праздник…

– М-м-м… Что за праздник, не понял? Я что-то пропустил, да?