Другая семья

– Потому что нельзя, и все. И давай потом с тобой еще поговорим, ладно? А сейчас надо спать. Давай закрывай глазки. Я здесь, рядом с тобой. Спи, доченька, спи…

Яночка тут же и уснула, засопела носиком. А он все сидел, не смея выпустить из руки ее теплой вялой ладошки. Алиса за его спиной проговорила шепотом:

– Вот видишь… Не может без тебя уснуть… Привязка у нее к тебе сильная такая. Согласна даже, чтобы мы ролями с тобой поменялись. Чтобы ты всегда при ней был, как я. Мне даже обидно немного стало… Будто я дочь к тебе ревную. Хотя наоборот, я радоваться должна, что она так отца любит.

Он хмыкнул, глянул на Алису с острожной улыбкой. Ничего не ответил. Потом высвободил ладонь из пальчиков Яночки, вздохнул тихо.

– Чего вздыхаешь-то? Устал?

– Да, устал. День был тяжелый.

– Но поговорить-то со мной можешь, надеюсь? Пойдем на кухню, мама к себе в комнату ушла. Заодно и поужинаешь. Мама тебя не кормила, насколько я поняла. И скажи спасибо, что я тебя из ее когтей вытащила, а то бы тебе еще и не так досталось.

На кухне она поставила перед ним тарелку с ужином, села напротив, приказала коротко:

– Ешь! Чего испугался-то? Предстоящего разговора? Не бойся, ничего страшного я тебе не скажу. Я ж не мама… – Она подперла щеку рукой, улыбнулась чуть-чуть. И продолжила почти весело: – Завтра у Аськи день рождения, она собирается его шикарно отметить! Ты можешь завтра часа в четыре освободиться? Аська хочет пораньше всех собрать… Уже кафе заказала, музыка будет живая… Ой, я так давно никуда в люди не выходила, Фил! Тем более вместе с мужем! Я уже сказала, что мы вместе придем! А то, знаешь… Разговоры уже всякие ходят… Нам обязательно надо вместе прийти, понимаешь? Ну что ты молчишь, Фил? Сможешь или нет завтра пораньше освободиться?

– К четырем часам вряд ли, Алис… – виновато проговорил он. И замолчал, ничего не поясняя. Не мог же он сказать, что должен завтра поехать в Синегорск, что Миечка там болеет…

Веселость сошла с Алисиного лица, глаза стали холодными и чужими. И спросила так же холодно:

– Но почему, Фил? Почему? Ведь я же прошу!

– Я не могу, Алиса. У меня дела.

– Ну какие дела, какие? Ты что, не можешь никого отправить в судебное заседание вместо себя? Ты ж не один в своей конторе, правда? Пусть другие тоже работают! Я же прекрасно знаю, что у вас в конторе такая взаимозаменяемость практикуется!

– Нет, я никак не могу… Извини…

– Да что мне с твоего «извини»! Понятно мне все, Фил! Понятно, какие у тебя дела… Вот скажи мне честно – тебе самому не надело так жить, а? В этой грязи, в этом вечном вранье? Не надоело?

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Алис.

– Да ладно, не понимаешь! Все ты прекрасно понимаешь, Фил! Я имею в виду то же самое, о чем тебе говорила моя мама! Вы же только что обо всем этом так мило беседовали! Я все слышала, под дверью стояла. И вот что я хочу тебе сказать, Фил… Если я все это терплю, если иду на компромисс, то это вовсе не значит, что меня можно полностью игнорировать. Я твоя жена! Я! И я хочу от тебя всего-то малую малость – чтобы ты пошел со мной на это проклятый день рождения! Потому что я не могу появиться там одна, черт побери! Потому что ко мне будут вопросы! Потому что мне надоели эти унизительные сплетни вокруг моего имени! Ты мой муж, и ты должен быть рядом, понятно тебе это или нет? Должен обнимать меня, смотреть на меня влюбленными глазами! Хотя бы видимость счастливого брака должна присутствовать! Хотя бы видимость!

– Неужели тебе это так важно, Алис?

– Что важно?

– Чтобы видимость была?

– Да. Да! Мне важно! Не хочу быть потенциальной разведенкой, не хочу! Мои подруги ведь только этого и ждут… Они всегда мне завидовали… Хоть и твердят о своей свободе, а на самом деле тоже хотят семью, детей хотят! А еще очень хотят, чтобы я жила, как они… В этой злосчастной пресловутой свободе! Да только не дождутся, я не позволю!

– Да при чем здесь подруги, Алис… О чем ты? Не понимаю…

– Не прикидывайся дурачком, Фил, все ты прекрасно понимаешь. И уж будь добр, сделай так, как я тебя прошу. Ведь я проявляю к твоим поступкам лояльность, правда? Порой немыслимую лояльность. Согласись? Я закрываю глаза на многие вещи, на ту правду, которую мы оба про себя знаем… И я немного прошу, Фил. Завтра мы идем на день рождения моей подруги, вместе идем. И все, и слышать больше ничего не хочу! Все, Филипп, все…

Алиса подняла руки, тряхнула кистями в воздухе, потом быстро поднялась, вышла из кухни.

Он отодвинул тарелку с нетронутым остывшим ужином, посидел немного в одиночестве. Думать ни о чем не хотелось, голова уже ничего не соображала. Устал… Боже, как он от всего устал…

Потом поднялся, ушел в гостиную, постелил себе на диване. Лег и сразу уснул, как провалился в черную пропасть. Но вскоре проснулся, услышав, как настойчиво звонит телефон.

Катин голос звучал жалобно, в прононс, будто она только что плакала: