Другая сестра

– Но ведь именно она привела тебя в Нью-Йорк, исполнила твою мечту и воссоединила нас. Зачастую глубокие переживания творят чудеса. Мы должны принимать их как часть жизни. Они делают нас лучше, невзирая на свою тяжесть. Например, человек, излечившийся от рака, никогда не вернется к прежней жизни. А человек, совершивший страшный проступок, очистится через раскаяние.

– Это точно. – Эля приняла последнюю реплику на свой счет, не допустив мысли, что Мика может иметь в виду не ее.

Она пообещала Мике показать галерею Нонны, но только после того, как они сплавают на Остров свободы, к той самой легендарной статуе. Это нужно сделать первым делом, поскольку она слышала, что на очереди в кассы и на паром может уйти несколько часов, а им надо осмотреть сам остров, посетить статую и успеть на обратный паром. Галерея никуда не денется, туда можно наведаться вечером или в день отъезда.

Дорога к пристани пролегала через Уолл-стрит, и, несмотря на то что до отправления ближайшего парома оставалось не больше десяти минут, Мика с Элей принялись фотографироваться у знаменитого быка с золотыми яйцами.

– Потри как следует! Это к богатству! – пошутила Эля, не опасаясь, что Мика снова упрекнет ее в меркантильности.

Как же все-таки мелко – принимать благоразумие за жажду наживы! Но Мика не такой. И он своим благодушным настроем негласно подтверждал ее позицию.

У пристани стояли паромы, теплоходы и даже не вписывающиеся в городскую картину пиратские корабли. Несколько пирсов были оборудованы под вертолетные площадки. Вертолеты многообещающе гудели, но вдруг замолкли, так и не поднявшись в воздух.

– Учения у них, что ли? – предположила на бегу Эля.

– Не торопись, – остановил ее Мика.

– Почему?

– Вон наш паром, – Мика указал на скопление людей в очереди.

– Ну, хоть не опоздали, – с облегчением выдохнула Эля.

Стояла жара, хотелось пить. Пара заняла место в очереди, и Мика отправился на поиски воды. Вернулся через пятнадцать минут с сэндвичами и газировкой.

– Раз у них тут постоянно такие очереди, могли бы организовать приличный фуд-корт для ожидающих, – справедливо заметил Мика. Эля впилась зубами в ничем не примечательный бутерброд.

Через час они прошли двухфакторную проверку, паром отплыл от пристани, и туристы смогли увидеть Нью-Йорк почти таким, каким видели его многие и многие отважные люди прошлого, решившиеся пересечь Атлантику в надежде на лучшую жизнь, или просто праздные путешественники, возвращавшиеся домой с европейских земель. Группа мексиканцев работящего вида, постоянно попадавшая в объектив фотокамеры, только усиливала впечатление, что и Мика с Элей являются частью большого переселения.

И вот она – статуя Свободы! Эля уже давно отметила, что эта дама не такая огромная, какой видится под ракурсом телекамер в каждом втором голливудском фильме.

Остров хранил удивительную глобальную атмосферу собственной значимости. Другие островки Верхней Нью-Йоркской бухты манили не меньше, но сегодня их было не посетить.

– Вернемся сюда? – с надеждой спросила Эля. – Два дня в Нью-Йорке – это ничто.

– Конечно, – уверенно ответил Мика.

И от одного этого ответа Эле стало очень тепло и радостно: у них все только начинается.

Как только Эля и Мика снова ступили на большую землю, позвонила Нонна и сообщила, что сегодня в одном из залов галереи открывается выставка уникальных платков Hermes, собранных со всех блошиных рынков и частных коллекций мира.

Зная характер Мики, Эля планировала показать ему свою экспозицию в спокойной обстановке, быть может, даже поздно вечером после закрытия. Но сложилось иначе. И, кажется, Мику не сильно смутила перспектива попасть на богемную нью-йоркскую вечеринку. Этот город создан для безумств, даже если ты скромный неизвестный начинающий писатель из России.

Темнело в Нью-Йорке раньше, чем в Москве, асфальт щедро делился накопленным за день теплом, а легкое дуновение ветра с залива дразнило мимолетной прохладой.

Эле и Мике пришлось разъехаться по разным частям города, чтобы переодеться. Встретились они вновь через пару часов. Эля больше не заимствовала чужую одежду, позволив себе быть собой и постепенно, со скрипом и болью, вернуться в привычную оболочку и начать находить в ней новые положительные стороны. Мика, в конце концов, воссоединился с ней, а не с разодетой актрисой. Да и притворяться больше не приходилось. Эля позволила себе расслабиться.

– Тебя может немного удивить публика, которая соберется в галерее, – решила предупредить Эля, вспоминая свои эмоции от открытия.

– Постараюсь сильно не выделяться и занять позицию наблюдателя. В крайнем случае, притворюсь, что не знаю английского.

– Вот-вот. Особенно если тебе предложат травку или что-нибудь еще в таком роде.

– Веселые ребята эти ньюйоркцы, – усмехнулся Мика.