Другая школа 2. Образование – не система, а люди

На вопрос «Для чего сегодня нужен учитель?» Ларин отвечает не задумываясь: для создания мотивации. «Учителя в моей школе практически не использовали учебников. Весь процесс обучения шел на семинарах и лекциях. С точки зрения эффективности расходования времени это ужасно. Но общаться с педагогами было интересно, – рассказывает Владимир. – Мы все настолько обожали историю, что приходили в класс с температурой, а если ты пропустил урок, то считался неудачником. Упираясь в методики и концепции преподавания, мы, на мой взгляд, пытаемся решить неактуальную задачу. Что остается, когда знания устаревают? Вот это и есть образование. Хороший преподаватель должен быть человеком, с которым тебе захочется общаться. Все остальное приложится».

На одном из последних уроков Ларин запустил в ученика мокрой тряпкой – и то, что могло бы закончиться конфликтом в случае с другим преподавателем, вызвало у детей только хохот. «Для меня нормально подколоть ребенка на уроке, но это уровень доверия, который нужно вначале заработать, – говорит Ларин. – Если учитель – фанат своего предмета, не важно, будет ли он им заинтересовывать или впихивать знания. Главное, что он сможет провести ребенка к получению удовольствия от результата, а жизнь преподавателя не будет ограничена уроком. Именно поэтому я выкладываю в «Фейсбук» фотографии своих горных походов или прыжков с парашютом. Априорно дети не видят в учителях ничего, за что можно зацепиться, и потому их не уважают. Детское отношение строится на личности, и эта личность должна быть им интересной. Для меня показатель, когда дети спрашивают мнение учителя о происходящих в мире событиях или о том, стоит ли поступать в вуз, который окончил сам педагог. Преподаватель должен научить детей выбирать и дать им более глубокое представление о том, что происходит в жизни. Предмет тут ни при чем. Отношения – вот что имеет значение». 

18:05 Театральный зал Эквалайзер

В темном зале Юрий Подкопаев и психолог Екатерина Орлова делят детей на группы. «Те, кто считает, что в школе важнее всего индивидуальность, – двигайтесь вправо. Те, кто выступает за сообщество, – влево». Несколько секунд подростки в нерешительности что-то обсуждают, а затем расходятся по разным сторонам от условной линии. То, что происходит на моих глазах, называется «эквалайзер». Примерно так же, как мы настраиваем звук, авторы эксперимента хотят настроить общее звучание группы старшеклассников.

Преподаватели зачитывают следующий вопрос: «Что такое «образование» для меня? Каким оно должно быть в старшей школе?» «Когда я думаю о том, с чем остался учитель в цифровой век, меня успокаивает одна мысль, – говорит мне Подкопаев, пока дети продолжают отвечать на вопросы и двигаться по невидимой шкале. – Сто лет назад информации в большом количестве не было, но многие школьные предметы – вроде той же математики – с тех пор почти не изменились. Весь интернет завален картинками теоремы Менелая. Но ни тогда, ни сейчас у школьников не возникает мыслей ею заинтересоваться. Ты когда-нибудь гуглил, что это?» Я не гуглил. «Вот. И ученикам это в голову не придет, – объясняет Юрий. – Теорема Менелая может «выстрелить» только благодаря целенаправленным усилиям человека, который видит в ней смысл и понимает, зачем он ее дает. Если заряженный энтузиазмом преподаватель озадачит других людей, информация «заиграет» и есть шанс, что дети ею заинтересуются. Тогда на этом материале преподаватель может обучить жизненно важным вещам: логике действий, абстрактному мышлению, базовым компетенциям. Развить уверенность в том, что проблему можно решить разными способами, а сказанное вслух всегда нужно обосновать. И без учителя этот щелчок не происходит – ни сто лет назад, ни сейчас».