Другая школа 2. Образование – не система, а люди

Чуть позже в том же самом театральном зале учителя проведут встречу, где будут делиться своими наработками и приемами в формате «открытого микрофона». Самыми смелыми окажутся всего шесть человек, зато анонимно преподаватели будут участвовать куда активнее. На экране покажут ответы педагогов на вопрос: какой ваш самый страшный сон? Один из ответов звучал так: «Изобрели машину времени, и я работаю учителем вечно». Больше всего Юрия Подкопаева пугает не вечная педагогическая карьера, а фраза учителей и репетиторов: «Я гарантирую, что после года обучения у меня ребенок сдаст ЕГЭ на 100 баллов». «Что это значит? Что дети мне по барабану, – объясняет Подкопаев. – Что я как учитель все равно доведу их до определенного уровня, хотят они того или нет. Если ребенок задает вопрос про необходимость квадратных уравнений, учителю математики сразу же хочется от него избавиться, как от бракованного экземпляра. А для меня это как раз тот ученик, от которого можно идти. Значит, у него есть аналитическое мышление. Ребенка пытаются заставить заниматься чем-то, в чем он не видит никакого смысла. Что сделает разумный человек в такой ситуации? Спросит: «Вы уверены, что это надо делать сейчас и именно так?» А мы хотим от детей, чтобы они просто выполняли то, что мы им говорим. Если ребенок задает вопросы, мы разочарованы тем, что плохо поработали как учителя. Хотя все наоборот. Значит, мы хорошо поработали. Значит, у ребенка прекрасная семья, которая научила его критически относиться к любым задачам. И это работает на его безопасность, умение выбирать, отстраняться от того, что ему не близко. На самом деле кошмарный сон преподавателя – ошибка на уроке. Но как дети научатся пробовать и ошибаться, если сами учителя этого не делают?» 

 «Я все время думаю про запрос родителей, ЕГЭ и наше учительское место во всей этой цепи, – говорит мне Подкопаев. – Если все время пытаться ребенка чем-то заинтересовать, не лишает ли это его умения быть конкурентоспособным во взрослой жизни? Но мне кажется, что ответ на вопрос «Счастье или ЕГЭ?» – в готовности предоставлять возможности. После нескольких лет учебы мы говорим детям: «Вот вы попробовали себя в разных областях, а теперь пришло время выбирать. Хотите 80 баллов по биологии? Берите в неделю не час этого предмета, а три. А по субботам еще и ходите в лабораторию». Мы, учителя, создаем для этого условия: связываемся с биофаком университета, проводим выездные мероприятия, зовем лекторов. Но от учеников все равно как минимум требуется прийти в субботу и прочитать книги – в противном случае результата не будет. Когда задаешь вопрос: «Вам борщ или окрошку?» – ответ не подразумевает, что человек будет есть оба блюда. А в информатике есть понятие дизъюнкции – когда истиной могут быть оба варианта ответов. И мне нравится, когда союз «или» объединяет ЕГЭ и счастье. Потому что если человек так усиленно готовится к экзамену, что у него дергается глаз и он не выходит на улицу, то это похоже на работающих по двадцать часов в сутки трудоголиков. Как только ты натренировал ребенка, что, кроме ЕГЭ, ничего в жизни нет, сразу после сдачи экзамена он будет одержим другой целью. «Обязательно встречаться именно с этим человеком». «Обязательно попробовать запрещенные вещества». «Обязательно экспериментировать с внешностью». Следующим объектом может быть политическая или религиозная секта. Или обратная ситуация: ты вложил все силы в ЕГЭ, и ничего не получилось. Что дальше? Ребенок решает, что он неудачник и ни на что в этой жизни не способен. Поэтому так важно, что семья не зациклена на одном, что после занятий математикой можно покататься на сноуборде или сходить в консерваторию. Это защита от шизофренической фиксации на чем-то одном. И учитель должен это чувствовать – кто из его учеников уже истощен, а кого нужно подтолкнуть. Кто еще почувствует это вместо педагога – онлайн-курс, менеджер, робот?» 

Разговор с Юрием Подкопаевым

Именно поэтому Юрий Подкопаев выступает за продолжительное общение ученика и учителя – за пять лет совместной работы ты поневоле увидишь, когда школьник уже на пределе, а когда его нужно «довести» до финишной линии.