Другая школа 2. Образование – не система, а люди

Подкопаев кладет руку на поверхность своего ноутбука, как будто отмеряя время окончания эксперимента. На серебристой крышке «Макбука» наклейка с надписью «Твои оценки ничего не говорят о тебе как о личности». «Знаешь, я считаю, что нет правильного ответа на вопрос, нужны ли отметки, – говорит Юрий. – Мне вообще нравится идея «естественной оценки». Например, если наша задача – коммуникация с иностранцем, то людям нужно поехать в город и сделать интервью. Это естественная фиксация навыков устной речи. С другой стороны, мне нравится самооценка – когда ты вначале планируешь, а потом соотносишь себя с планом и смотришь на собственный рост. Просто надо вырастить психологически устойчивого человека, для которого оценивание не станет трагедией всей жизни. Вот некоторым взрослым важно получить не только финансовое, но и качественно-содержательное оценивание. Точно так же и на уроке. Кому-то важна обратная связь, подтверждение своей значимости. И роль преподавателя – научить ценить удовольствие от игры в сравнение себя с другими и с самим собой вчерашним. А еще работать с семьей. Ведь если близкие ребенка нацелены только на отметки, все твои преподавательские разговоры о «личностном росте» будут бесполезны. Я не вижу проблемы в отметках, если они не травмируют, а развивают. Важно, что мы не держим детей в инкубаторе, после которого они выходят в мир и понимают, что их все-таки оценивают. Просто эта процедура должна быть совместно выработанной, дружественной и понятной взрослым. – Помолчав, Подкопаев добавляет: – Вот в этом суть и интерес моей работы. Иначе непонятно, зачем мне столько времени на нее тратить».

18:15 Столовая Встреча

Стоит в мерном вареве голосов начать выхватывать отдельные фразы, и могут произойти интересные вещи. Жанр «разговоры за соседним столиком» давно уже превратился в самый популярный источник вдохновения для постов и коротких рассказов. Даже если ты в школьной столовой.

Особенно если ты в школьной столовой.

Как только оглушающая симфония по фрагментам распадается на отдельные голоса, я слышу вопрос: «А вы же писатель, да?» И обращен он явно ко мне. «Нам учителя уже рассказали», – говорит мне семиклассница Лиза. Открытость сегодняшних подростков иногда застает врасплох, но я киваю и через несколько минут обнаруживаю себя участником разговора, который мне захочется включить в книгу.

«Знаете, в школе меня поражало, что преподаватели считали детей изначально глупыми. И только их, преподавательские, слова были способны сделать школьников умнее, – говорит Лиза. – Но ведь когда тебе предоставляют выбор: учить предмет или нет, в школьном кабинете остаются только те, кто хочет там быть». 

 Сидящие в уголках столовой учителя начинают понемногу расходиться. Шум стихает так, словно невидимый звукорежиссер медленно поворачивает ручку громкости. «Когда учишься в сильной гимназии, ты гонишься за оценками. Но не ради понимания, на что способен, – говорит Лиза. – Просто на тебя давят учителя. Помню, как из последних двух недель перед окончанием четверти я не спала полторы: исправляла все тройки на четверки, а четверки – на пятерки. В конце года мой преподаватель сказал: «У тебя слабый уровень для гимназического класса. Ты видела, как учатся твои одноклассники? Из двенадцати возможных отметок у них одиннадцать пятерок. А у тебя всего три». При этом из-за огромного количества домашней работы для меня в тот период даже на четверки учиться было достижением. Я приходила домой и сразу засыпала. Затем просыпалась в девять вечера и делала домашнюю работу, чтобы снова уснуть в два ночи. И так у нас училась половина учеников. Дети работали на износ». – «А что, учителя этого не понимали?» – спрашиваю я. «Понимали. Просто не все хотели с этим что-то делать, – говорит Лиза. – Никто не ценит твои усилия – ценится только результат. Людям нужно поднимать не рейтинг твоих знаний, а рейтинг своей школы. Кроме увлеченной искусством учительницы ИЗО, другие преподаватели не были заинтересованы нас чему-то обучить. В классах было по тридцать пять человек. И чтобы учитель уделил тебе десять минут для разговора, нужно было записываться к нему за две недели. У педагогов просто не было времени на отдельных школьников». Тут я вспоминаю, почему на всех разговорах о «персонализированном обучении» в Дании всегда звучала фраза «В классах не должно быть больше 28 человек». 

Подростки дают советы взрослым. Часть 2