Другая сторона

– Зачем же я тогда купил билет? – плаксиво куксился Коля, и оба смеялись в белые платочки тетрадей.

Настасья Ивановна, главный режиссёр, начала с актёрских монологов. После формального вопроса «есть ли желающие?» полная учительница начинала медленно расхаживать между рядами, заглядывая в лица своих подопечных и тем самым собственноручно выявляя «желающего». Добрая половина класса понуро уставилась в толстые книги, будто пытаясь за ними спрятаться. Игра в прятки меньше всего удалась маленькому вихрастому Смирнову, который, по мнению главного режиссёра, и оказался желающим. Смирнов нервно, но уверенно поднялся, снова ударившись коленом о парту, прошёл на сцену и запел звонким дискантом: «Быть или не быть – вот в чём вопрос!» В течение двадцати минут работал конвейер: все «желающие» демонстрировали своё искусство в чтении великого монолога. Жители удалённых регионов, в меру ли своей удалённости, в меру ли своей испорченности, видели знаменитое изречение Гамлета несколько в ином свете. Ситов, например, предложил такой вариант: «Пить или не пить – о чём вопрос!» Пашка Воронин явился автором «Бить или не бить жену до слёз?» Лысаков же, всё так же снисходительно глядя на страдающего «Гамлетом» Булкина, придумал «Брить или не брить скинхэдам нос?» Как жаль, но главный режиссёр не мог оценить такие гениальные варианты всерьёз. Когда монолог уже изрядно приелся, Настасья Ивановна вежливо предложила актёрской труппе перейти к обсуждению трагедии. Зрители и актёры были довольны. Режиссёр тоже. Каждый раз разговор, начинаясь с заданной темы, сводился к одному и тому же – горячему спору Кати Рябининой, Вани Краснова и ещё кого-то о «злобах наших дней». К концу урока литературы Илья уже не сдерживался от хохота. Поначалу ему это всё сильно надоедало, но вскоре стало даже забавлять, а иногда он и сам дерзко вступал в словесные баталии. В этот раз первой карту бросила Катерина, начав с обсуждения главной темы и идеи шекспировской трагедии.

– Гамлет… – загадочно произнесла Рябинина. – Вы знаете, когда я его читала, буквально, слёз не могла сдержать. Он так одинок… Он ополчился на весь мир!

– Ближе к теме. – поправила Настасья Ивановна.

– Хорошо. – сказала Катя и, пространно взглянув в потолок узкими, веснушчатыми глазками, выдала:

– Главной темой произведения является острая полемика патриархального феодального общества и нового человека, живущего по законам Ренессанса.

«Какая память!» – усмехнулся Илья, проверяя отличницу по учебнику.

– Главная идея – показ нелепости, необычности, но вместе с тем интеллектуального и нравственного превосходства нового человека, Гамлета, перед рутиной датского общества. – Катя была довольна своим ответом и решила тут же добавить от себя:

– А Офелию он всё-таки зря так … наколол…

– Садись. Молодец! – учтиво произнесла полная Настасья Ивановна, сделав вид, что последней фразы она не расслышала.

– Кто желает добавить что-нибудь к сказанному? – вопросительно прикрикнул режиссёр. Никто не желал.

– Хорошо. Тогда перейдём к образному строю произведения. Для начала такой вопрос. Какой персонаж вам больше всего понравился?

Рябинина и Краснов сразу потянулись к потолку, Смирнов тоже решился и робко приподнял руку, стукнувшись локтем о парту.

– Опять одни и те же! – недовольно ухнула Настасья Ивановна и лукаво оглянула класс. – А послушаем-ка мы Костю Ситова. Костя! Какой герой или персонаж пришёлся тебе по душе?

– Могильщик! – серьёзно и нарочито тупо произнёс долговязый Ситов и снова взорвал класс.

– Как?.. Почему? – растерялась сначала учительница, но тут же предложила:

– Поясни тогда, хотя бы!

– Пояснить? – довольно пробасил Костя. – Да я вообще могильщиков уважаю. Люди они смелые, трупов не боятся. А вдруг какой зомби встретится, – Ситов скорчил гримасу (класс лежал), – а могильщик его лопатой по чайнику – бац! Вот те и весь зомби!..

– Ладно. Садись давай, зомби! – сдерживая смех, процедила Настасья Ивановна и великодушно кивнула в сторону Смирнова. Смирнов, немного растерявшись, привстал и снова чем-то ударился о парту.

– Мой любимый герой, – нерешительно начал он, тупо глядя на доску, – принц датский, Гамлет.

«Оригинальная точка зрения.» – прокомментировал Лысаков.

– Обоснуй своё решение! – предложила Настасья Ивановна.

Смирнов почему-то занервничал и поэтому, видимо, стал лихорадочно листать учебник, но потом, припомнив что-то из своей вихрастой головы, уверенно прогнусавил:

– Мне он понравился, потому что он…новый человек!.. – Смирнов был так рад своему ответу, что снова обо что-то ударился.

– Так что же значит «новый человек» в твоём понимании? – продолжала гнуть свою линию полная Настасья Ивановна.

Этот вопрос вверг бедного ученика в шок.

– Бьюсь об заклад, он до сих пор делает в штаны и спит с ночником. – тихо смеялся Коля.

Смирнов же, справившись с шоком, отвечал, неуверенно глядя в глаза главному режиссёру:

– А может… Гамлета называли новым, потому что он был самый… настоящий?..

– Да нет же! – брезгливо отрезала Настасья Ивановна.