Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие

Уже 1 июня Стрижевский и резидент КГБ из советского посольства в Париже сообщили в Москву, что поведение Нуреева становится нетерпимым, и его лучше немедленно отправить домой. ЦК срочно созвал совещание, на которое вызвали ленинградского первого секретаря. Через два дня в Париж ушел приказ: отозвать Нуреева. Этот приказ ошеломил Сергеева и его приближенных: Рудольф только что получил престижную премию Нижинского, и публика шла смотреть именно его. Сергеев, ссылаясь на мнение посольства, сообщил в Москву, что Нуреев стал вести себя лучше, что он своими успехами содействует престижу страны, и с отзывом лучше повременить. 6-го Москва, однако, повторила отзыв. Сергеев опять ослушался, играя с огнем. Нуреев считал его инициатором гонений, тогда как Сергеев отстаивал его, сколько мог. Третья, категорическая, директива Москвы пришла 14-го, за два дня до отлета труппы в Лондон. Пришлось подчиниться. Решено было 16-го, в день отлета, отправить Нуреева в Москву, причем Стрижевский должен был доставить его лично.

Когда вещи Нуреева уже погрузили вместе со всеми в самолет на Лондон, его отвел в сторону Сергеев. «Рудик, ты не едешь с нами сейчас, — сказал он. — Хрущев хочет, чтобы ты прибыл в Москву и танцевал на специальном концерте в Кремле». Он объяснил, что Нуреев должен остаться и через два часа на ТУ улететь в Москву, а потом присоединиться к остальным в Лондоне. Рудольф побелел. Он все понял и бросился к своим французским друзьям. Прося помощи, он плакал и бился головой об стенку. Французские артисты боялись что-либо предпринимать: они не хотели ссориться с советскими властями, чтобы не терять гастролей в СССР. Один из них вызвал по телефону Клару Сент, знакомую с министром.

Через 25 минут та примчалась на такси и увидела, что Рудольф зажат между двумя крупными мужчинами. Она подскочила к нему якобы попрощаться, обняла и спросила на ухо: «Хочешь остаться во Франции?» Он шёпотом умолял помочь. Она вышла и бросилась к французским полицейским. Те объяснили, чту нужно делать: они в штатском пройдут в бар, где Нуреев находится, и он сам должен будет обратиться к ним. Она еще раз подошла попрощаться с Рудольфом и между поцелуями передала это ему. Через несколько минут он вскочил со стула и, пробежав шесть шагов к полицейским, крикнул по-английски: «Я хочу остаться во Франции!» Стрижевский со своим помощником бросились и схватили его, но полицейские вступили с ними в борьбу, напомнив: «Вы во Франции!», отняли пленника и увели.

Примчался советский атташе Михаил Клейменов, прорвался в комнату, где находился Нуреев, и после ряда угроз спросил: «Вы отказываетесь вернуться на свою великую родину?!» — «Да, отказываюсь» — отвечал Нуреев. Тут Клейменов залепил ему пощечину, и его оттащили. Нуреева увезли, и Клара спрятала его у своих знакомых. У ее дома и домов других французских друзей Рудольфа дежурили советские агенты. За самой Кларой везде тащились около сорока фоторепортеров. Побег Нуреева моментально стал новостью номер один мировой прессы и оставался на этом уровне в течение ряда недель.

Поскольку это был первый такой случай, в Москве он рассматривался как ЧП. Тоталитарная система пропаганды за границей путем культурных контактов на привязи дала трещину. Недаром сейчас пишут, что Нуреев был предшественником не только Михаила Барышникова, но и Михаила Горбачева. Было созвано срочное заседание Комитета госбезопасности, и за 48 часов Шелепин подготовил донесение в ЦК КПСС. Вот его текст:

Совершенно секретно

«Докладываю, что 16 июня 1961 года в Париже изменил Родине НУРЕЕВ Рудольф Хамитович, 1938 года рождения, холост, татарин, беспартийный, артист балета Ленинградского театра им. Кирова, находящийся в составе гастрольной труппы во Франции.

3 июня сего года из Парижа поступили данные о том, что НУРЕЕВ Рудольф Хамитович нарушает правила поведения советских граждан за границей, один уходит в город и возвращается в отель поздно ночью. Кроме того, он установил близкие отношения с французскими артистами, среди которых имелись гомосексуалисты. Несмотря на проведенные с ним беседы профилактического характера, НУРЕЕВ не изменил своего поведения.