Другая страна

– Да не знаю я, как они там у вас нынче называются. Но наверняка имеются. Я тебя где-нибудь подальше высажу, чтоб не видно было, а если что, говори, меня подвез человек, сказавший, что он из кибуца "Яд Хана", на страшно непонятном языке. Как будто у него каша во рту. Запомнишь?

– Запомню. А что это?

– А это такое место, где проживают израильские коммунисты. Там венгерских евреев много, потому и говорит так. Кому надо – тот знает. А тебе демонстрировать знания не обязательно.

– А вы советский еврей из русского Легиона?

– Нет, я русский из советского еврейского Легиона.

– Шутите… Я ведь серьезно спросила. Вы очень хорошо говорите по-русски, только какой-то акцент есть.

– Вот когда мне говорят, что я на каком-то другом языке хорошо говорю, мне приятно. А русский – это мой родной язык. Странно было бы, если бы не говорил. Но что у меня акцент имеется – это интересная новость. Раньше мне такого не говорили. Надеюсь, букву «Р» я правильно выговариваю?

Она засмеялась.

– Нет – это не так, как когда хотят еврея передразнить, это что-то такое, сложно объяснимое, но чувствуется, что-то чужое… Ой, я, наверное, обидное сказала…

– Интересное… Всего-то двенадцать лет и я уже не так разговариваю. Вполне возможно, по-русски мы говорим только в своей компании легионеров по праздникам. И то, если есть кто-то непонимающий, уже неудобно. Каких-нибудь новых слов уже не знаю. Тебе, наверное, говорили, что здесь все по-русски говорят?

– Не все, но многие.

– Как раз большинство не только не говорит, но еще и не хочет. Здесь работает закон третьего поколения. Мы, бывшие советские, по-русски говорим и читаем. Наши дети понимают и говорят, но не читают. Наши внуки и понимать не будут. На кой черт им русский язык? Мало того – русских у нас сильно не любят.

– Это еще почему? – удивилась она.

– Есть за что… За дело врачей, за посаженных без вины легионеров, за разорванные отношения, за отказ выпустить родственников и поставки оружия нашим арабским соседям. Список длинный.

– И за Мехлиса тоже? – с ехидцей спросила Лена.

– За Мехлиса пусть отвечает Иосиф Виссарионович. Не мы его назначили, не нам и снимать. Но ты, я смотрю, девушка не простая. Что-то про Крым знаешь, кроме официальных учебников. "Десять Сталинских ударов" и враг повержен… Нет, – сказал я, в ответ на ее взгляд, – там я не был. Но слышал много. Есть у меня знакомые, которые там побывали… Ты посмотри, что этот идиот делает! – воскликнул я. Мимо нас пронесся мотоциклист, оставляя за спиной клубы черного дыма. Он ехал с такой скоростью, что впечатление было такое, что мы стоим.

Ненавижу этих молодых придурков! Что сам угробиться на очередном повороте – это его проблемы, но они ж норовят в кого-то сначала врезаться. Потом оправдывайся, что не при чем. Это ж не нормальная машина, которую потом можно отвезти в гараж отрихтовать. Он от удара летит несколько метров и потом калека на всю жизнь, если еще живой останется. Вот здесь должен стоять полицейский, но когда надо, их никогда нет.

– Расскажи-ка лучше о себе, – попросил, – как вы там живете теперь.

– Что рассказывать? – с недоумением спросила Лена. – Родилась, училась в школе, поступила в педагогический, вышла замуж – вот и вся жизнь.

– Ладно, тогда я расскажу, – и тоном гида продолжил: – Ты находишься в удивительном государстве под названием Израиль. Территория у него меньше Молдавской ССР, но при этом, если мне не изменяет память, здесь пять климатических поясов. Совсем рядом море, пустыня и горы. Поэтому в разных районах может быть очень разная температура. Где-то влажность и духота, где-то прохладно. Ну, относительно конечно, смотря, с чем сравнивать. Лето у нас начинается с апреля и кончается не раньше октября-ноября. А когда горячий ветер дует из пустыни и несет с собой песок, можно вполне сдохнуть. Температура за сорок градусов. Ветер, кстати, имеет название хамсин, что тонко напоминает жителям о том, что он дует не меньше пятидесяти дней в году. На иврите хамишим – пятьдесят. Дожди бывают только зимой. Но если уж льет, то целыми днями. Снег бывает только в горах. Однако в 1950 г неожиданно выпал по всей территории страны. Отопления у нас не предусмотрено, и было очень паршиво.

Вот, посмотри направо… Это ты видишь археологические раскопки. Я тут часто проезжаю, еще пятьсот метров и будет поворот на "Зихрон Дов", поселок, где я живу. Но что они там копают, не имею понятия. Земля у нас так насыщена всякими древностями, что если плюнуть – обязательно куда-нибудь попадешь. Еще с 19 века копают, никак не раскопают. Слишком много работы. Особенно расширилась деятельность археологов после 1947 г.