Другая страна

В итоге Питри получил группы могил, в которых керамика формировала совместные структуры, которые перекрывали друг друга. Одна категория могла быть на последних стадиях развития, тогда как другая еще не появилась. Самый древний вид мог исчезнуть, прежде чем самый поздний появился. Однако взаимное перекрывание классов позволяло достаточно точно определить, где более поздние, а где более ранние могилы. Теперь было хорошо видно, что некоторые группы могил составляли одно целое, поскольку имели между собой массу общего. Там, ведь находились не только горшки, но и оружие, инструменты, украшения.

– Это скучно, – решительно сказал Яир.

Я понял, что пришло время спасать деда, и хлопнул дверью, чтобы они услышали.

– Папа пришел, – радостно заорал он, кидаясь ко мне. Последнее время было положено сначала ударить со всего размаху ладонь об ладонь, и только потом можно было обниматься.

– Это почему ты еще не одет? – с деланным изумлением спрашиваю, – ты что, забыл, что сегодня день Независимости и мы едем смотреть парад?

– Нет! – радостно кричит он. – Уже иду, – и стремительно уносится.

– А остальные где? – спрашиваю спускающегося по лестнице тестя.

– Сейчас придут, к Гарику пошли.

– Ну, ему все-таки только семь лет, – извиняющимся тоном сказал я. – Так чем там кончилось? Доказал ваш Уильям, что его метод работает?

– А, – оживился Давид, – в 1925 г Гертруда Кэтон – Томсон раскопала поселение в Хемимие. Такой большой холм, где люди постоянно жили в течение столетий. Самое раннее селение строилось на уровне моря. Потом когда оно разрушалось по каким-то причинам или из-за войны, на его месте строили новое. За столетия получался изрядный холм, где в качестве фундамента для новых домов использовали руины от предшественников. Поэтому всегда город на самом верху – самый новый, а внизу – самый древний. Делается разрез на всю глубину, сверху донизу и можно проследить сменяющие друг друга культуры. Так она нашла все культуры именно в той последовательности, которую он описал. И даже еще одну более раннюю. Так он специально оставил для такого случая дополнительные номера в карточках.

Возле двери раздался грохот, и, отпихивая друг друга, врываются Дов и Дитой. Следом степенно входит Анна, катя коляску.

– Я говорила, что уже пора! – кричит Дита.

– Тихо, еще есть время, – говорю я, заглядывая в коляску.

Вера радостно помахала мне рукой. Приятно, черт побери, когда тебе радуются. Когда Аня заявила, что девочку надо назвать в честь моей матери, я как-то не подумал, что эти странные люди, считающие что в цифрах и именах, заключен какой-то тайный смысл, могут быть правы. Еще рано судить твердо, но она явно пошла в мою мать. Старшие – ардитова порода, смуглые и брюнеты. А она обещает быть блондинкой со светлой кожей, может, еще волосы потемнеют, но лицо-то никуда не денется. Совсем другая. Если вырастет похожей на бабку, будет парней штабелями укладывать. У меня сохранилась единственная фотография, где ей лет тридцать, очень симпатичная женщина. Для ребенка его мать всегда самая красивая, но я вполне могу судить – это ведь, если задуматься – еще лет шесть и мне будет столько же, сколько она прожила.

– А у Гарика теперь телевизор есть, – сообщает Дов.

– И ничего особенного, – заявляет Дита. – Маленький, черно – белый… В кино лучше.

– Зато ходить никуда не надо!

– Всему свое время, – успокаивающим тоном говорит Анна. – Будут еще и большие. Пока что, кроме новостей и старых фильмов, нечего смотреть.

С трудом, запихав в машину коляску и целый мешок пеленок, бутылок и прочих крайне необходимых вещей мы, наконец, тронулись. Хорошо еще, что дети мало места занимают. Выруливаю на выезд из поселка, проезжаю мимо мастерских и производственных помещений. Тоже идея Ани. Все, кроме жилья, должно быть отдельно, чтоб не воняло, и не будили людей в пять утра. Из всего, что было вначале, осталась одна пекарня, и то она на нее постоянно облизывается – хочет перенести ее из центра, да хозяин упорно сопротивляется.

* * *

Иерусалим очень изменился с того дня, как я впервые увидел его. Он больше не был прифронтовым городом, соединенным с основными населенными центрами страны узким уязвимым коридором. Сразу выросла его роль в экономической и общественной жизни. Он превращался из номинального в фактический политический, административный, и со временем обещал стать экономическим центром страны.

До объединения города на развитие власти направляли до тридцати общей суммы инвестиций по стране. Теперь от сорока до пятидесяти и частные вложения выросли в два раза. Половина направлялась в жилищное строительство и строительство общественных зданий. Почти двадцать процентов денге вкладывали в строительство отелей, что вело к быстрому росту туризма, при безопасности в стране.