Другая страна

Экономика не работает. Социализм и в СССР дает результат с большими проблемами, а уж в условиях Египта сломался совершенно. Например, пять тысяч рабочих и служащих автомобильного завода Эль Наср, построенного с помощью СССР, производят всего две машины в неделю. Вчерашние офицеры – соратники Насера стали теперь управляющими предприятий, отелей, компаний, принадлежавших ранее пашам. Социализм им без надобности. Кто-то там из ближнего окружения подсуетился. Даже до тела не допускают, то ли дырка в голове, то ли еще что.

– А чего тогда "Мусульманских братьев" так энергично ловят?

– Ну, надо же крайнего найти, а у этих всегда грехов за душой немеряно. В мечетях и на кладбищах обнаружены тайные склады оружия и взрывчатки, принадлежащие их террористическим группам. На допросах выяснилось, что уже в течение длительного времени «братья-мусульмане» подготавливали переворот, что они составили списки сторонников революционного режима, которых предполагали убить. Так что хорошо еще официально не кричат, что Насер – это израильская работа. Кое-кто аж дыханье затаил, а нет ли в этом удивительном молчании намека на налаживание отношений? Раскатали губы…

Где, собственно, остальные мои домочадцы?

– Дов гуляет, раньше утра не появится. Очередная красавица прошла мимо и он устремился ее обаять. А Анна на работе задержалась, вот я и временно исполняю ее обязанности. Выпьем за новое звание? – жизнерадостно-утверждающим тоном сказал он, доставая бутылку из холодильника.

– Выпьем, – согласился я. – После трехчасового обсуждения перспектив сотрудничества с Францией непременно надо выпить.

Тут вошла Дита, и демонстративно начала поворачиваться.

– Вай, – восхищенно сказал Ицхак. – Лет сорок назад я бы никогда не пропустил девушку в таком замечательном платье. Впрочем, – после секундной паузы, сообщил он, – сорок лет назад в здешних местах за такое платье и побить могли. Корову в нем не подоишь, явно не из правильных товарищей.

– Ты, папа, жулик, – сообщила Дита, целуя меня в щеку. – Хоть бы отрезал этикетку. Платье-то из Франции, только куплено в Иерусалиме.

– Ну, тебе ж не пять лет уже, должна понимать, – смущенно сказал я. – Какая еще Франция с магазинами. Служебная командировка. Ничего кроме трапа самолета и дороги, не видел.

– Зато не забываешь, – целуя меня в другую щеку, сказала она. – Кушать будешь?

– А, не надо возиться, выгребай что есть.

– Какая хозяйка стала, – восхищенно сказал Ицхак, глядя на появляющиеся на столе тарелки.

– Вот это меня и пугает, – поеживаясь, сказал я. – Превращение из сорванца, лазящего по деревьям, в девушку неприятно бьет по нервам. Так и ждешь, что в один не очень прекрасный день она выйдет за дверь, и не просто так, а вместе с воротами.

Дита насмешливо фыркнула.

– Ладно, вы продолжайте про политику свистеть, а я пойду Яира проконтролирую. Ты ему хороший набор инструментов привез. Сейчас он что-нибудь разберет на мелкие детали…

– Ну и что там за проблемы с Францией? – спросил Ицхак, протягивая рюмку.

– Кончилась наша любовь, – просрали они Алжир. Эвианские соглашения – это первый шаг. Мне это еще с Союза прекрасно известно – как создают что-то временное, значит, это очень быстро становятся постоянным. Согласились на создание правительства из местных – все, Алжир скоро будет независимым. А если они уходят, то мы становимся помехой в налаживании отношений с другими арабскими странами. Это не сразу начнется, но намеки уже звучат.

Теперь появляется Вера и привычно лезет, чтобы сесть мне на колено.

– Осторожно, – говорю, – ты ж новую куклу прямо в салат суешь.

– Она тоже кушать хочет, – серьезно заявляет.

– А ты?

– А я уже ела. Не мешай.

– Ладно, мы будем вместе кушать. Можешь прямо из моей тарелки брать, только если ей платье запачкаешь, не проси потом новую.

– Так ты, поэтому такой смурной? – спрашивает Ицхак, чокаясь.

– Нет, это рутина. Принесли мне сегодня на подпись бланк. Знаешь, такой стандартный, на продление контракта с армией еще на пять лет. И тут меня резко долбануло. Если считать с Легиона я двадцать лет в армии.

– Для тебя это такая новость? – с недоумением спросил он. – Пиши книгу: "Полжизни среди евреев, израильтян и прочих зверей". Очень занимательная книжка будет. Жаль, цензура непременно запретит.

– Да я про другое, – отодвигая тарелку, сказал я. – Наливай еще! Смотри, человек живет в определенной колее. Мы постоянно выбираем, повернуть на перекрестке, направо или налево, скушать каши или жареной картошки. Но это все не влияющий ни на что выбор. Если, конечно, при переходе улицы тебя автомобиль не сшибет. За здоровье! – еще одна рюмка хорошо идет.

– На самом деле мы живем на бесконечных железнодорожных путях, в промежутке между правым рельсом – местом рождения и левым рельсом – возможностью. Если упрощать, нет у тебя шансов жениться на английской королеве – ты ее просто не можешь встретить. А вот если ты родился герцогом Тауэрским, то возможность встретиться у тебя будет, что совершенно не значит, что ты на ней женишься. Просто у меня и герцога разная дорога.