Другая женщина

– Ну ладно, ладно! Я ж говорил, что для тебя так лучше вышло…

– Все равно! Все равно никого убивать нельзя!

– Ах ты господи! – Чембарцев не выдержал, обнял ее и прижал к себе. – Ну, поплачь, что ж делать…

– Простите! – Ирка наконец успокоилась, вздохнула и отодвинулась от Чембарцева. Ноги у нее дрожали, и она опять села. – Скажите, как… Как он хотел это сделать?

Чембарцев вгляделся в Ирину: белая вся, дрожит, но держится. Молодец, девка!

– Ну, не знаю, как именно. Но план был таков: сначала от меня избавиться, получить наследство. Потом Илона уехала бы за границу, и Арсен тоже, вроде как с тобой вместе. И все. Она там играла бы на публику роль безутешной вдовы, а сама жила бы с твоим Арсеном под видом его жены. А тебя тут нашли бы… в виде неопознанного трупа в канаве.

– Но почему? Почему надо было так сложно?! Вышла бы замуж за него, и все!

– Потом, может, и вышла бы. Но первое время надо было выждать, мало ли что. Вопросы пойдут, расследование кто-нибудь затеет, завещание оспорит. Скандал выйдет. Она очень старалась быть… респектабельной. Так что – перестраховывались. А самое смешное, что никакого наследства она бы не получила. И не получит.

– Почему?

– А потому что я не дурак. В завещании прописано, что она получает свою долю лишь в случае безупречного поведения в браке, а при доказанной измене – шиш с маслом! А я уж постарался доказательства собрать: и фотографии, и записи разговоров, и видео. Все есть. Так что…

– А в тот день… Почему он погиб именно в тот день?

– Деликатно выражаешься. Убрали его именно в тот день, потому что взяли с поличным. Он же не в машине разбился, это так, для родных. Тоже мне, агент 007! Даже не подозревал, что давно под колпаком.

– С поличным… Значит, он попытался… И его убрали. Ясно.

– Ну да. Я все знал заранее. И подготовился. Илона к матери уехала на два дня, чтобы остаться вне подозрений, а он…

– Я вспомнила! Это же был мой день рождения! И он сказал, что… что мы скоро поедем… я забыла, куда… к морю, на какие-то острова… И так нежен был… так ласков… О боже!

– Ну?

– Он же остался у меня на ночь! Мы всегда отдельно спали, в разных комнатах, а тут остался – это подарок тебе, киска! И я счастлива была, дура, и спать совсем не хотела! Как можно заснуть, когда Арсен рядом! Но заснула как убитая… А утром проснулась – нет его… Нигде нет… Вообще больше нет…

Она замолчала, глядя пустыми глазами на Чембарцева, он вздохнул и налил ей еще виски. Ирка машинально глотнула.

– Я поняла. Мы тогда мартини пили. Коктейль такой, Арсен меня приучил: мартини, водка, апельсиновый сок и лед. А в этот раз грейпфрутовый был. Мартини горчит, грейпфрут тоже такой… резкий. Незаметно, если что добавил. Значит, он так алиби себе пытался обеспечить, да? Вроде как всю ночь со мной провел. Я проснулась бы утром – он под боком. Но что-то пошло не так…

– Все пошло не так. Я ж говорю – успел первым.

Ирка вдруг схватила сумку, валявшуюся на полу, и стала в ней рыться:

– Сейчас! Я же хотела вам показать! Где же… Вот!

– Что это?

– Это я вырезала из его школьной фотографии! Восьмой класс. Это Арсен – видите? А это Илона! Они учились вместе. Почему-то она только на этой фотографии, на других ее нет. Может, только с восьмого класса с ними училась, не знаю. Или я не заметила. Совсем девочка, а какая красавица! Только звали ее тогда не Илоной, а тоже Ириной, как меня. Вот Арсен веселился, я думаю. Видите, подписано: Ира Молчанова! Наверно, потом поменяла? Ирин много, а Илона – редкое имя, красивое. Но это точно она.

Чембарцев достал из нагрудного кармана очки и всмотрелся в фотографию. Долго смотрел, потом вернул Ирине.

– Да, она. А я-то думал, что меня уже ничем не удивишь! Значит, вон оно что…

– Вы не знали?

– Не знал. М-да. А как пела мне про любовь! Не хуже тебя. В здравии и болезни, в горе и радости! Ах, вы такой мужчина – надежный, сильный, брутальный! Твою мать! Я, конечно, не сильно верил. Какая там любовь! Подумал: ладно, пусть поживет девочка в достатке, последние годы мне скрасит. Ласковая девочка, красивая. Старый дурак! Врала, с первой минуты врала! А все деньги, деньги! Когда женились, я ведь не особенно хорошо себя чувствовал. Она, поди, думала, что недолго придется… Я-то выправился, а им, видно, невтерпеж.

Чембарцев ушел к окну и долго стоял там, отвернувшись от Ирки, пока она не кашлянула робко:

– Иван Петрович! Наверно, я пойду, да? Я и так отняла у вас много времени…

– Ну, конечно. Сейчас пойдешь. Давай-ка еще выпьем.

Они молча выпили, и Чембарцев дал ей шоколадную конфету:

– На, закуси! – И пояснил: – Диабет у меня. Бывает, инсулин падает, надо что-то съесть срочно. Вот держу на черный день.

Ирка кивнула. И вдруг поняла, что ей… жалко его. Почему-то жалко!

– Да, мерзкая история. – Чембарцев потер лицо рукой и вздохнул.

– А вы… вы долго с ней прожили? С Илоной?

– Не особенно. Года четыре, что ли? Вроде того.

– Это Арсен… ее вам… ну…

– Нет. То есть… Черт побери! Да, наверно. Ты права. Но все очень ловко было устроено. Мы на выставке с ней познакомились. – Чембарцев покосился на Ирину, но договорил: – На кошачьей выставке.