Другая женщина

Двадцать минут я следовала за ней, ныряя в магазины и выныривая обратно, то и дело прячась за колонны. У меня стеснило грудь, когда я увидела, как она исчезает в Costa Coffee.

«Просто расслабься, ничего не делай и наблюдай, как она сама себя разоблачает», – мысленно твердила я себе, войдя туда же пять минут спустя.

Я перевела дыхание, увидев, что она сидит спиной ко входу в кофейню. Я знала, что это мой последний шанс отступить. Еще десять секунд на то, чтобы передумать.

– Что вам подать? – спросил энергичный бариста.

Поздно.

– Капучино, пожалуйста. С собой.

Тут я покосилась на Памми. Она же наверняка узнала мой голос? Впрочем, я понимала, что его почти невозможно услышать за шумом кофейной машины, вспенивающей молоко.

Я пью кофе без сахара, но я нарочно подошла к стойке, где его кладут, чтобы по пути к выходу столкнуться с Памелой лицом к лицу. Это должно было выглядеть как приятная неожиданность. И вот я поравнялась с ее столиком.

– П… Памела? – Я притворилась, что заикаюсь от удивления.

Она подняла на меня взгляд и тут же побелела как полотно.

– Эмили? – выговорила она, словно надеясь, что я каким-то чудом скажу «нет».

– Боже, вот так встреча, – произнесла я с притворным изумлением. – Вы так быстро отделались?

Я так и видела, как ее мозг и язык сражаются друг с другом, отчаянно пытаясь найти правильные слова.

– Я опоздала, – наконец произнесла она. – Судя по всему, мне назначали на утро.

– Вот как? – отозвалась я. – Надо же. Странно.

– Да, придется вернуться сюда завтра.

– Неужели вас заранее не предупредили, что сеанс перенесли? – осведомилась я.

– Кажется, они послали извещение… по почте. – Она осеклась. Я испытывала болезненное удовлетворение, видя, что ей явно не по себе. Мне пришло в голову, что она могла бы лучше к этому подготовиться. К такой вот случайной встрече – если вдруг она произойдет.

– Правда? Удивительно, что вы его не получили.

Сколько мне еще притворяться? Я выдвинула стул и уселась напротив нее.

– Сказать вам, что происходит на самом деле?

Она воззрилась на меня суровым взглядом, точно бросая мне вызов: ну-ка, попробуй заявить мне об этом в лицо.

Я наклонилась вперед:

– А происходит вот что. У вас нет и никогда не было рака, верно?

Она глянула на меня так, словно я дала ей пощечину.

– Что? – выдохнула она. – Да как ты можешь!

Я не стала обращать внимания на слезы, выступившие у нее на глазах. Я давно привыкла к этим искусственным водопадам. Она умела включать их в любой момент.

– Неужели вы собираетесь и дальше ломать комедию? – спросила я недоверчиво.

– Я не понимаю, на что ты намекаешь, – заявила она. – Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Думаю, понимаете, – заметила я. – Вы даже ни разу не приближались к палате химиотерапии, ведь так?

– Разумеется, я там была, – возразила она. Голос ее делался все громче. – И завтра мне опять нужно туда явиться.

– Нет, вы там ни разу не были. Знаете, как я это выяснила? – Я блефовала, но мне хотелось вынудить ее раскрыть карты. – Потому что я только что заходила туда. И они говорят, что никогда про вас не слышали.

Она стерла слезу и безрадостно рассмеялась.

– Можешь думать что хочешь, – проговорила она.

– О, я-то знаю, что мне думать. – Но я чувствовала себя немного сбитой с толку. Все разворачивалось не так, как я представляла. – Интересно, что об этом подумает Адам?

По ее щекам покатились слезы.

– Ему незачем об этом знать, – тихо ответила она.

Вот это уже больше похоже на то, что мне хотелось от нее услышать.

– Вы понятия не имеете, как долго я ждала этого момента, – произнесла я. – Когда можно будет всем показать, кто вы на самом деле.

– Тебе нельзя ему говорить, – пробормотала она, закрывая глаза. Ресницы у нее слиплись неопрятными комками. – Это будет конец всей…

– Это будет конец всей вашей лжи, всех ваших обманов. Он поймет, что вы за человек. Поймет, что вы совсем не та идеальная мать, которой притворяетесь.

– Тебе нельзя ему говорить, – повторила она.

– Вот увидите, я ему скажу, – пообещала я, отталкивая стул и поднимаясь. – Вот увидите.

И я направилась прочь – к новой жизни, в которой ее не будет. Я даже осмелилась представить себе мой будущий мир, то, каким он станет. Свободным от всех этих переживаний. Полным любви. Но не успела я пройти мимо нее, как она спросила:

– А ты-то как собираешься объяснить ему про Джеймса?

Я так и замерла:

– Что?

Она пригвоздила меня взглядом:

– Как ты собираешься объяснять своему жениху, что тайком от него встречалась с его братом?

Кровь у меня заледенела, а мозг стал спешно прокручивать историю с Джеймсом: где мы встречались, что он мне говорил. Нас ведь никто не мог там увидеть, правда? Что она знает? Могла ли она заметить, что каждый взгляд длился на секунду дольше, чем полагалось бы? Что всякий раз, когда мы с ним виделись, его поцелуй в щечку был чуть-чуть нежнее, чем следовало? Все это пустяки, но говорят они о многом.

Я подумала: она тоже пытается блефовать. Хватается за соломинку. Я посмотрела на нее. И, несмотря на мощный поток картинок, мелькавших в моем мозгу, я старалась глядеть на нее твердо и уверенно.