Другие грабли. Том 2

— Говорил, — сказал Виталик. — Но по факту остался только один человек. Генерал в прошлом году помер. Инсульт. Впрочем, он все равно уже был в отставке, так что вряд ли смог бы помочь тебе чем-то, кроме совета.

— А Петруха? — спросил я, все же надеясь, что, когда Виталик говорил только об одном человеке, он не себя имел в виду. Втягивать Сашкиного сына, совсем еще молодого парня, вот в это вот все мне совершенно не хотелось.

Виталик бросил взгляд на циферблат настенных часов и снова зевнул.

— Петрухе я через пару часов позвоню, — сказал он. — А сейчас прости, Чапай, но я спать пойду, мне сегодня на дежурство с утра. А ты чувствуй себя как дома, телевизор посмотри, новости послушай и вообще ни в чем себе не отказывай. Только сильно не шуми, ладно?

— Я так-то могу и в подъезде подождать, — сказал я.

— Фигню не неси, — попросил он и ушел, шлепая тапками по полу.

Глава 34

Судя по прикиду, Петруха либо уволился из органов, либо пытался внедриться в какое-то очень интересное место. Но я бы поставил на первое, в девяностые годы многие офицеры уходили на вольные хлеба.

Я сидел за столиком в небольшом кооперативном кафе, потягивал кофе, довольно дрянной и явно не стоивший тех денег, которые пришлось за него заплатить, и смотрел, как давний знакомый выбирается из припаркованного у обочины «кабана». Удивительно, но в эти времена машины можно было оставлять практически в любом месте, даже в центре Москвы, и никто за это не штрафовал. И тем более не эвакуировал.

И самое удивительное, что это не только «кабанов» касалось.

Говорят, что именно поэтому город и превратился в одну большую пробку, но усилия моих современников со всеми этими штрафами, эвакуаторами и всякими активными гражданами ситуацию все равно не спасали.

Петруха и сам раскабанел. Не до размеров покойного майора, конечно, но все равно довольно внушительно, и его малиновый пиджак явно был размера XL, и на солидной шее висела массивная золотая цепь. Он степенно вошел в кафе, огляделся по сторонам, радостно просиял, увидев меня, и направился к моему столику.

— Здорово, Чапай, — мы обменялись рукопожатиями. — Давно не виделись.

— Все относительно, — сказал я.

— Четыре года — солидный срок, — сказал он. — Но ты, я смотрю, совсем не изменился.

— Зато ты изменился, — сказал я.

— Здесь многое изменилось, — слегка помрачнел Петруха. — Мы всего лишь пытаемся подстроиться под эти перемены.

— Не стоит прогибаться под изменчивый мир, — сказал я. — Неплохая тачка, кстати. Вам зарплаты подняли или…

— Или, — сказал Петруха. — Отдел Х был официально ликвидирован в девяносто первом, вместе с комитетом, нас всех попросили на выход. Кого-то потом позвали в новые структуры, а кого-то, как ты понимаешь, не позвали.

— Тебя не позвали?

— Как оказалось, я слишком неудобный, — сказал Петруха. — Да и та история с Шубиным… В общем, такие защитники стране не нужны.

Я почувствовал укол совести. История с Шубиным — это и моя история, и похоже, что моя гениальная затея с попыткой прихватить хронодиверсантов на горяченьком сломала карьеру нескольким офицерам, которые этого совершенно не заслуживали.

— Не грузись, — сказал Петруха. — За мной и без Шубина косяков хватало. Да и, в целом, мне это, наверное, на пользу пошло. Живу неплохо.

— Бандитствуешь, значит?

Я думал, он станет отрицать, но не стал.

— Иногда приходится, — сказал он. — Времена первоначального накопления капитала, сам понимаешь, ни в одной стране без подобных инцидентов не обходятся. Я бы и рад как-то по-другому вопросы решать, но, увы, не умею. Нет у меня дипломатических талантов.

— У меня тоже, — сказал я.

— Да и вообще, с волками жить…

— Не начинай, — попросил я. — А то ты сейчас договоришься до «не мы такие, жизнь такая».

— Хорошо, ну буду, — сказал Петруха. — Так где тебя носило-то, Чапай?

— В будущем, — сказал я.

— И как же ты в него попал, я стесняюсь спросить?

— Чувака, который пришел меня останавливать, затащило в портал, а я прыгнул следом.

— План, насколько я помню, состоял не в этом.

— Не первый план, который пришлось корректировать после столкновения с этой чертовой реальностью, — сказал я.

— И как там в будущем?

— Уже никак, — сказал я. — Оно оказалось тупиковой ветвью, которая отпала, и пески времени поглотили ея.

— Что-то как-то все сложно, — сказал Петруха.

— Долгая история, — сказал я.

— Как будто бывают короткие истории, — вздохнул он. — Как кормят в этом славном заведении?

— Еще не выяснял, — сказал я. — Но кофе паршивый.

— Тогда поехали в другое место, — предложил он. — Там и еда вкусная, и кофе хороший, да и другие напитки на уровне, там все и обкашляем. Или ты против?

— В принципе, я не против, — сказал я. — Но, прежде чем мы с тобой сядем в одну машину, хочу предупредить, что на спине у меня нарисована мишень, а стрелков куда больше одного.

— Времена меняются, а Чапай — никогда, — сказал Петруха. — Судя по тому, что тебя тут четыре года не было, ребята не местные, и проблемы ты притащил с собой. Или ты успел влипнуть уже здесь? Ты когда вернулся вообще?

— Вчера, — сказал я. — Или сегодня ночью, как-то так.