Другие грабли. Том 2

Кроме того, это и убийством-то не назовешь.

Он был продуктом чьих-то… нет, не так. Он был продуктом наших ошибок, нашей глупости и нашей жестокости, нашей алчности и, возможно, нашего попустительства. Он пришел из будущего, которое не должно было существовать.

И я собирался сделать так, чтобы оно существовать перестало.

Глава 41

Я сам-то эти времена не застал ни в одном из своих прошлых, но старшие товарищи (ненамного, кстати, старшие, речь всего о пяти-десяти годах идет) рассказывали, что их детство в СССР восьмидесятых проходило не то, чтобы в готовности к ядерной войне, но с пониманием того, что она может произойти. Присутствовало, говорили они, такое ощущение, что это не навсегда, что в любой момент; была готовность, что однажды ты посмотришь в небо, а там над городом летят ракеты. Или на город падают бомбы.

С окончанием холодной войны это ощущение прошло, уступив место другим, куда более актуальным на тот момент проблемам.

Видимо, в этот момент я почувствовал то же самое, хотя мне точно было известно, что в ближайшие пару десятков лет миру ничего не угрожает. Ну, кроме пандемии, но это, как я понял, мы все-таки переживем.

Я ушел из бара, оставив мертвого куратора сидеть за столиком и надвинув бейсболку ему на глаза. Дескать, человек немного перебрал и спит, сейчас проснется и дальше пойдет. Конечно, кружек на столе для этого было маловато, кто бы вырубился после двух, даже если бы в одно лицо их выпил, и надолго эта экспозиция никого не обманет, но все же около получаса я должен был выиграть.

Я дошел по Никольской до метро, сел в вагон и задумался, достаточно ли в Москве глубокое метро, чтобы куратор Иван и его товарищи из него выползли. Но нет, это фигня, конечно, если человечеству и суждено строить подземную цивилизацию, то явно не здесь.

В отличие от сказочников, живописующих приключения сталкеров после апокалипсиса, я знал, что если отключить электричество (а ядерный удар его по-любому отключит) весь московский метрополитен будет затоплен грунтовыми водами в течение нескольких ближайших суток.

А мутации работают не настолько быстро, жабры отрастить никто из москвичей и гостей столицы не успеет.

Я вышел из метро где-то в середине ветки, поднялся на поверхность и зашел в ближайшее полупустое кафе. Сел за столик, заказал подошедшему официанту кофе (чем изрядно его удивил, так как он успел почуять исходящий от меня запах пива) и спросил, нельзя ли от них позвонить. Получив согласие, позволил проводить себя к телефонному аппарату и набрал номер Петрухи.

Петруху, конечно, слушали, но играть в конспирацию и просить его перезвонить с другого телефона не было смысла. Кураторы могли прослушивать все линии, благо, времени у них достаточно.

Вопреки моим ожиданиям, Петруха трубку взял. После первого же гудка, словно он сидел рядом с телефоном и уже руку над ним занес. А может быть, так и было.

— Чапай? — спросил он. — Жив?

— А чего мне сделается, — сказал я.

— Ходил?

— Ходил.

— Я так и знал, что ты полезешь, — сказал он. — Как все прошло?

— Не телефонный разговор, — сказал я.

— Согласен. Где встречу назначать будем?

— Да где угодно, — сказал я. Какой смысл шифроваться, если ты под микроскопом? Даже если кураторы узнают о встрече уже после того, как она состоится, это не помешает им на нее не опоздать.

— А ты сейчас географически где? — спросил он.

Я сказал.

— Я могу подскочить в течение получаса.

— Нормально.

Он положил трубку, а я вернулся за столик, куда уже принесли кофе. Я задумчиво бросил в чашку щепоть сахара и принялся размешивать его ложечкой, глядя на дверь.

Никто не врывался. Не следят? Не время?

Отстали насовсем? Легче поверить в танцующих на радуге розовых единорогов.

Меня не удивляло отсутствие их нападения прямо сейчас. Как я уже говорил раньше, они могли выбрать любой наиболее подходящий момент, и сейчас был явно не он. Ребята же понимают, что после таких новостей я на взводе, собран и насторожен и могу ответить на угрозу не только адекватно, но и асимметрично.

Некоторое любопытство вызывал тот факт, что они не попытались спасти своего агента, хоть бы и в последний момент. Уж им-то в будущем было известно, как у нас разговор сложится. Или группу поддержки посылать настолько дорого, что проще своим надежно окопавшимся в нашем времени резидентом пожертвовать?

Надо будет поинтересоваться, если момент представится.

— Не желаете чего-нибудь к кофе? — поинтересовался материализовавшийся около моего столика официант. — Есть сегодняшняя выпечка…

— Я кое-кого жду, — сказал он. — А потом, видимо, и закажем.

— Вас понял, — он заговорщически мне подмигнул и растворился в полутьме зала. Наверное, подумал, что я женщину жду. Кого еще можно ждать в столь поздний час в не самой дешевой, судя по цене кофе, кооперативной забегаловке.

И все-то у меня не как у людей.

Нормальные люди уже пришли с работы, поужинали, проверили у детей домашнюю работу и отдыхают перед телевизором, готовясь к очередному рабочему дню, который вряд ли будет отличаться от сегодняшнего. У них есть, может быть, не самое простое, но гарантированное настоящее.