Другие. Режиссеры и их спектакли

– Да. И сам – ну такой смешной! Думаю: электрик, наверное. Ну, в шикарном же магазине!? Пережидает, видимо, наш разговор, чтобы обратиться к кому-то из менеджеров. Вдруг одна из девочек оборачивается и говорит: «Вот, это наш президент…» И тут я начинаю дико хохотать. «Миша, – говорит он. – Извините, у меня руки грязные, у нас там ремонт», – и протягивает мне рукав свитера, который в этот момент выглядит чище руки. И мне не захотелось его назвать по имени-отчеству. Он был просто Миша. Наш человек. «Ну, чего вы тут предлагаете Галине Борисовне? Ой, это все не то!» Мы в секунду поняли друг друга. Он куда-то пошел, куда-то полез на лестницу и вытянул из кучи черную рубашку шелковую, брюки, какую-то маечку под низ. «Это подойдет?» Подошло идеально. Я была им так очарована и так сражена тем, что вот такой Миша может быть президентом… Кончилось это все тем, что я пришла и разрезала ленточку.

– В той самой маечке?

– Конечно! Потом мы с Мишей Куснеровичем стали друзьями абсолютными. Оказалось, он из тех, кого мы называем «наш зритель». Он просто дождался момента, когда смог меня куда-то пригласить.

– Он оказался зрителем со стажем?

– Со стажем, хотя ему сорок, но у него и мама ходила в «Современник», и жена. Они все бывшие химики, то есть все те, кого раньше называли мэнээсами и кто наполнял наш зал. Миша видел все наши спектакли, у него КВН-ское прошлое. Что говорить, Миша – это Миша. В связи с этим я теперь иногда ношу одежду от Марино Ринальди. Но – смешную.

Это я к тому, чтобы вы понимали, как я к одежде отношусь. Момент придумки, творчества, озорства, чего хотите, в костюме – это тоже часть моего образа. Как на сцене, так и в жизни. Того, что теперь называется, извините, имидж, а я как-то обхожусь другим словом, по старинке.

А когда я впервые ехала в Америку, в Хьюстон, ставить «Эшелон»… Вызывают меня в Министерство культуры и спрашивают: «У вас есть норковая шуба?» – «Нет», – растерялась я. «Как это нет? Вы поедете в Америку в роли первого советского режиссера – и без шубы?! Этого не может быть!» – «Но я не могу купить ее на свою зарплату!» Милейшая женщина из Министерства, видимо, очень хотела, чтобы я не опозорилась, и посоветовала: «Ну, одолжите!» – «У кого?!» – «Ну, у Зыкиной одолжите!»

– Неужели одолжили?!

– Нет, обошлась как-то своими силами. Моя приятельница в это время жила за границей и так вдруг возгордилась, что ее школьная подруга едет покорять Америку, что привезла мне почти готовую, длинную – по понятиям 1978 года – норковую шубу, ее только надо было сшить по бокам. Я отдавала ей потом деньги (правда, небольшие, номинальные) в течение двух лет. Но когда я в этой норке поехала в Америку, она не была моей даже на одну пуговицу. А я ее там так шикарно набрасывала на себя и кидала небрежно в кресло. Но вообще-то женщина из Министерства была права – потому что о моей шубе потом написали все газеты.

– А сейчас у вас есть норковая шуба?

– Есть, в шкафу висит. Но я ее и в прошлом году не надела ни разу, и в этом не надену. Сейчас, когда все стали ходить в норках, шиншиллах в этой нашей какой-то странной, нелегкой и невеселой жизни, противно очень. У меня есть стеганое пальто, ватничек такой симпатичный, вот в нем я с удовольствием хожу.

А недавно со мной опять приключилась история. Моя приятельница привела меня в одно место, где продается кожевенное сырье, сказала: «Это точно для вас, разгул для вашей фантазии – невероятный!» Я клюнула сразу. Я еще помню, как я однажды в Америке зашла в магазин, где продавалась кожа, замша, и чуть сознание не потеряла, представив, что из этого всего можно придумать и сшить. Но тогда это дорого было, и я как вплыла туда, так и выплыла. А тут все-таки положение обязывает, и я уже что-то могу себе позволить… Возглавляет эту фирму итальянец и его русская жена плюс изумительная молодежная компания. Там мне уже ничего не пришлось объяснять про мою смешную одежду. Они очень творчески подошли к делу. Сначала сшили мне такой, знаете, кожаный халат как бы – замечательно! А потом вдруг говорят: «А давайте мы сделаем вам дубленку». При слове «дубленка» я вспоминаю только дурацкую рекламу про телефон «пять-пять-пять-пять», и у меня возникает стойкий тошнотворный рефлекс, о чем я им и сообщила. «Да вы что?! Да мы вам такую какую-нибудь зафигачим!» Все завелись, меня завели, позвонили в Италию, попросили сырья – на одно пальто, «но чтоб лежало, падало и вообще». Когда «оно» пришло, мы стали листать журналы. И наконец я увидела что-то такое, эдакое… все порезанное. Померили мы готовую «неиспорченную» дубленку и стали эту красоту кромсать почем зря. Хозяин был, конечно, в ужасе, но у него хватило мужества это выстоять. Самый хохот был, когда кто-то из девочек не поленился узнать, как называлась та модель, от которой мы оттолкнулись, – оказалось, «королева помойки». Но меня это не только не остановило, а подхлестнуло. В итоге получилось очень даже симпатично.