Другие. Режиссеры и их спектакли

– Потому что это был один из самых ценных подарков в моей жизни. И сделал его Евстигнеев. Евстигнеев! Который не то что про французские, вообще про духи ничего не понимал. Я приехала к нему на съемки, беременная, а в номере на столике стоят духи. Зная эту мою болезнь, он купил мне «Герлен», флакончик назывался «Воль де Нюи». Я запомнила, потому что потом нигде не могла их найти. Но так часто потом вспоминала и эту историю и свое потрясение, что, когда Денис (сын Г.Б. и Евгения Евстигнеева. – Н.К.) впервые поехал во Францию, он первым делом зашел в парфюмерный магазин и привез мне оттуда именно «Воль де Нюи». Это было очень трогательно.

– Вы про Евстигнеева вспоминаете?

– Вы удивитесь, но я вообще не люблю вспоминать. Может быть, поэтому так и не написала книжку. А про Женю меня почему-то постоянно спрашивают. Мы развелись миллион лет назад, у него потом была другая семья, и еще другая семья. Но в зрительском сознании нас почему-то соединили навечно.

– Может быть, из-за Дениса?

– Может быть. Недавно зашла в магазин «Чай» на Мясницкой. Просто было по пути, я все по пути покупаю. Уже выхожу, а навстречу мне женщина. Такая знаковая, представляете? Провинциальная, пожилая, интеллигентная дама – это сразу видно. Сначала отшатнулась от неожиданности, потом осознала, что лицо знакомое, секунду замешкалась и говорит: «Извините, я не ожидала вас увидеть. Я так уважаю вас и так люблю… И вашего мужа я тоже так любила и так уважала». Еще много чего-то хотела сказать, но потом застеснялась и, перекрестив, просто поцеловала. Я целый день была в хорошем настроении. Может быть, я и жива только потому, что мне говорят иногда такие добрые слова.

– Что бы вы пожелали себе и нам в наступающем году?

– Будь у меня золотая рыбка, я бы даже три желания не наскребла. Попросила бы только здоровья. Все остальное, если будет здоровье, я еще попытаюсь сделать сама. Чего и вам желаю.

Светлана Врагова

Сегодня гуманистические идеи погибли. Человек идеи не нужен. Идеалы не нужны тоже. А их гибель – в человечестве, в каждом человеке, в искусстве – всегда говорит о том, что мы в опасности и в болезни. В такой ситуации, в диком заматериализованном мире, где невозможно практически творческое развитие, мы сейчас и живем. Индийская философия называет такое время «железным веком», торжеством «глубоко телесного сознания»..

Издержки глубоко телесного сознания [6]

У автомобилистов есть правило: если перед вами «кирпич», надо выезжать назад. Тупиковая ситуация иногда полезна. Когда понимаешь, что все сложно, – изобретательнее крутится мысль. Чаще листаешь разные умные книжки и больше понимаешь о времени, в котором живешь, потому что его можно отождествить с уже изученным и описанным. Что я, например, и делаю, ища выход из постсоветского пространства.

В конце 80-х, в эту странную эпоху полуренессанса, мы думали: ну все, вот сейчас… кончится время цензуры и догм, и всем нашим кухонным мечтам и духовным устремлениям, которые казались высоки и глубоки, придет черед. Все изменится (а не рухнет), и государство все нам даст, и поменяет свое отношение к интеллигенции и народу, и вступит наконец в нормальные отношения со своими жителями. Короче, прогноз Сухово-Кобылина – «Я в отношении России пессимист. Я был ей настоящим сыном, а она мне – злой мачехой» – перестанет быть актуален. Россия станет родной матерью своим детям.