Другие вселенные Альби Брайта

– Нам надо просто дождаться, пока распадётся радиоактивная частица, – шепчу я ему на ухо, а он только щекочет меня своей шерстью. – Посмотрим, где мы окажемся на этот раз.

И тут Дилан решает слопать банан.

Но как только он откусывает кусочек, то начинает издавать очень странный звук: как будто отхаркивает шерсть. Он впивается когтями мне в ногу, и теперь его мяуканье больше похоже на предсмертный хрип. Отлично: я один на один с психическим котом, который похоже, превращается в зомби, и я стану его первой жертвой.

В папиной книге говорилось, что когда радиоактивная частица распадается, мир делится на два мира. А ещё там говорилось, что если что-то встанет у этой частицы на пути (другими словами – произойдёт «интерференция»), то возникнет «квантовая декогеренция» и все миры «схлопнутся» в одно-единственное состояние. Дилан проглотил достаточно большой кусок банана, в котором должно быть полно радиоактивных частиц – а значит, произошла интерференция крупного масштаба. Непонятно одно: отбросит ли нас этот ночной перекус Дилана обратно в нашу Вселенную или же нас засосёт в чёрную дыру?

Дилан отрыгивает банан вместе с кожурой и чем-то ещё прямо на счётчик Гейгера. И пока кот медленно ослабляет хватку, освобождая меня от своих когтей, я замечаю через щелку в крышке коробки, что снаружи – день. Мы снова перепрыгнули в день. Наверное, мы уже в другой Вселенной, а я даже не заметил, как это произошло.

Я не знаю, что нас ждёт снаружи, а Дилан, не особо переживая и не желая больше сидеть в коробке, протискивается между её створками носом вперёд и пулей вылетает из неё с таким видом, как будто побывал в адском котле.

– Что такое?

Я выглядываю из коробки и вижу папу, он стоит в дверном проходе моей комнаты и с удивлением смотрит себе под ноги: Дилан только что вихрем промчался мимо него и прошмыгнул вниз по лестнице.

Я внимательно осматриваю комнату, потому что хочу убедиться, что в этот раз попал в правильную Вселенную. Кажется, всё на своих местах: мой телескоп, книги и комиксы – всё на месте. Я смотрю на постер с Солнечной системой, который висит над кроватью: планеты на своих местах, и Луна всего одна. Похоже, я дома.

Наверное, когда Дилан откусил кусочек банана, произошло короткое замыкание. Банано-квантовая теория перезагрузилась на «заводские» настройки и вернула нас в нашу Вселенную. Я вздыхаю с облегчением. Надо будет угостить Дилана чем-нибудь вкусненьким, «Вкусняшкой для мем-котиков^TM», например.

Пока я выбираюсь из коробки, папа вопросительно смотрит на меня:

– Дедушка сказал, что ты рано вернулся из школы.

Я киваю, ожидая услышать целую лекцию о том, как мы все должны стараться, чтобы вернуться к нормальной жизни.

– Я тоже решил сегодня закончить пораньше, – продолжает папа, и я вижу, как его глаза увлажняются. Он обнимает меня, я тоже начинаю плакать, и сквозь всхлипывания слышу, как он повторяет, что у нас всё будет хорошо.

Хоть в книге, которую дал мне викарий, и написано о пяти уровнях скорби, я думаю, люди не следуют чётким правилам, когда теряют близких. Всё, что ты можешь сделать, – это надеяться, что переживёшь утрату.

Папа достаёт из кармана платок и протягивает его мне.

– Раз уж мы оба освободились пораньше, – говорит он, всё ещё крепко меня обнимая, пока я вытираю слёзы, – может быть, займёмся чем-нибудь вместе?

Мамы больше нет, но папа рядом, и мы должны жить дальше. Так хотела мама. И мы так и поступим.

На школьном дворе полным ходом идёт подготовка к научной ярмарке. Парты составлены в несколько рядов, как во время экзаменов, но только вместо скучных тестов на столах представлены научные проекты. Вот часы Оливии Аплбай, которые работают от картошки, гоночные роботы Майкла Бедфорда, аппарат Миры Патель для мыльных пузырей с применением сухого льда (Мира лопает пузыри иглой, и они превращаются в дым).

Родители учеников четвёртого класса бродят среди выставленных работ, с гордостью любуясь проектами своих детей. Возле стенда Виктории Барнс собралась толпа: она демонстрирует, как работает её модель горы Везувий: льёт уксус, потом театрально делает шаг назад – и из кратера вулкана начинает извергаться лава. Оранжево-красная слизь стекает по склонам из папье-маше, сметая на своём пути город из лего и накрывая игрушечных солдатиков и животных. Все хлопают в ладоши, а Виктория выглядит дико довольной. Она сияет так, как будто уже заняла первое место.

Мисс Бенжамин подгоняет всех собравшихся: она идёт по пятам за Кайраном, папой и мной, а мы несём огромный шар и выходим через ворота на школьную площадку.

17

Когда я прохожу мимо стенда Уэсли Макнамары, он приветливо мне улыбается. Уэсли стоит рядом с плакатом, на котором написано: «УТКОНОС – ПРИШЕЛЕЦ ИЛИ НЕТ?» А рядом в стеклянном футляре выставлено чучело утконоса: папа всё-таки уговорил работников Клакторпского музея естествознания и механических изобретений, и те одолжили чучело на время научной ярмарки. Думаю, я могу забыть о болевых приёмах Уэсли.