Другое имя. Септология I-II

и снова глядит в пол, потом поднимает голову, смотрит на печку и говорит, что, пожалуй, надо подложить еще полешко, хорошее сухое березовое полешко, говорит он, и я вижу, как Аслейк идет к печи, открывает топку, подкладывает полешко и закрывает топку, а я думаю, что все-таки зря не угостил Асле стаканчиком в бергенском Трактире и вообще-то его надо бы отвезти в Неотложку, но он нипочем бы не согласился, последнее время он, Асле, совсем плох, ведь когда не пьет, постоянно думает наложить на себя руки, вроде как совсем ему стало невмоготу, и надо было мне заглянуть к нему, думаю я, ну почему же я проехал мимо? потому что тяготился визитом к нему? потому что неохота мне было идти в Трактир? а теперь, думаю я, Асле сидит там на диване, длинные седые волосы зачесаны назад и стянуты на затылке черной резинкой, подбородок в седой щетине, и он дрожит, дрожит, думаю я и вижу, как Аслейк отходит к мольберту, становится перед ним и смотрит на картину, которую я пока не закончил, а я иду к печке, открываю заслонку и, хотя Аслейк только что подложил полено, кладу еще одно, стою у открытой топки, смотрю в огонь и вижу Асле, он сидит на диване и думает, что еда ему теперь не в радость, он знает, надо поесть, только вот аппетита нет, прямо с души воротит, он пытается поесть, однако его сразу начинает мутить, он выплевывает еду, ищет выпивку, но нельзя же пить на голодный желудок, он всегда соблюдал это правило, и день уже в разгаре, и, как ни тяжело встать и как ни тяжело брести по полу, шаг за шагом, а надо, надо это сделать, хоть он и дрожит всем телом, и больше всего дрожат руки, во всяком случае, надо выпить, хлебнуть спиртного, думает Асле, поднимается, ставит на пол одну ногу, потом другую, чувствуя, как его всего трясет, и он думает, что надо пойти на кухню и выпить, идет на кухню, кое-как откручивает крышку бутылки, что стоит на кухонном столе подле стакана, обхватывает бутылку обеими руками, опускает горлышко в стакан и умудряется налить, не расплескав, трясущимися руками берет стакан, подносит ко рту, залпом осушает, трясущимися руками ставит стакан на стол и стоит, опершись на край стола, закрывает глаза, делает глубокий вдох, медленно выдыхает, вдыхает и выдыхает несколько раз, потом снова обхватывает бутылку обеими дрожащими руками и, дрожа всем телом, наливает еще стакан и чувствует, как приятное тепло бежит по телу, и замечает, что руки дрожат поменьше, и его тотчас охватывает теплая приятность, думает Асле, а теперь, думает он, надо свернуть добрую самокрутку, достает из заднего кармана пачку табаку, вполне ловко сворачивает самокрутку, раскуривает, и как же приятно чувствовать, как дым растекается по телу, думает он, н-да, самокрутка это тебе не сигарета из пачки, думает Асле и прикидывает, не пойти ли в Трактир, и видит, как сидит один в Трактире, читает газету, народу в Трактире мало, потом входная дверь открывается, и на пороге стоит женщина, примерно его возраста, лет сорока-пятидесяти, с белокурыми волосами до плеч, и Асле видит, что она оживляется, заметив его, Асле, и идет к нему, и он тоже вроде как оживляется, глаза оживают

Неужто ты, говорит Асле

Да, говорит она

и слегка смущается

Ждешь кого-то? – говорит она

Нет-нет, говорит он

и ненадолго наступает тишина, потом Асле говорит, что она может сесть за его столик, если хочет, если нет у нее другого желания, она ведь видит, он тут один, со своим стаканчиком, говорит он, приподнимая стопку, а она отвечает, что в самом деле они давненько не виделись и приятно, очень приятно видеть его снова, говорит она

Садись, коли хочешь, говорит Асле

Мы ведь с тобой хорошо друг друга знаем, говорит он

Ты, Гуро, да я, говорит он

а она молчит, наступает тишина, и Асле думает, что волосы у Гуро все те же, как раньше, светлые, до плеч, а она по-прежнему стоит, не спеша поворачивается, и, глядя на нее, Асле чувствует, что оба они все те же, точь-в-точь как раньше, и находятся они в том же месте, в их месте, и по-прежнему они тайна для всех, по-прежнему в собственном маленьком мире

Как хорошо снова видеть тебя, говорит она

А мне тебя, говорит он

У тебя все по-старому? – говорит она

Особо ничего нового нет, говорит он

Ужасно рада видеть тебя, говорит она

Приятно повидаться снова, говорит он

и я вижу, как она садится за его столик, и вижу Асле, он стоит на кухне у стола и наливает себе еще стаканчик, и думаю, что ему уже получше, дрожь скоро уймется, думаю я и вижу, как к нему подходит собака

Вот ты где, говорит Асле

Браге, милок, говорит он