Другое племя

Зверь был стар и хитер. Он крался по лесной чаще, чувствуя, что его преследуют каждым своим нервным окончанием. Последние охотники, решившие, что он крупный старый волк, шли по его следу около недели. Зверь не боялся их. Просто не хотел привлекать лишнего внимания. Старался скрыться, исчезнуть. Когда он был молод, родители учили его именно этому. Их мысли звучали в голове, лаская его естество. Они следили за ним, оберегали, позволяя вырасти и набраться сил. А потом пришли охотники, и мысли в голове стихли. Его родители превратились в трофеи. Зверь отыскал их тела по запаху. Вернее то, что осталось от их тел. С тех пор он больше не убегал. Из жертвы зверь превратился в охотника. Иногда он нападал на след подобных себе, но вместо того, чтобы отыскать, бежал от них, скрывался, заметая свой след. Память, которая сохранилась в нем от самого рождения, рассказывала о том, что когда-то жизнь была совершенно другой. Она рисовала перед глазами древние картины, где мир был затянут лесами, а вода в реках была настолько чистой, что можно было видеть, как переливается в ней рыбья чешуя. Стаи… Десятки, сотни звериных стай. Они жили под теплым солнцем, не зная вражды и ссор. Даже тела их были совершенно другими. Хрупкие, гибкие. Не хищники и не травоядные. Защищенные от болезней и травм природой, которая излечивала их так быстро, что они почти не знали, что такое боль. Но потом пришли люди. Жадные, злые. Они строили обагренные кровью города, изгоняя зверей из родных мест. Они убивали их, сжигали на кострах, приносили в жертву. В памяти сохранились даже те, кто поклонялся им, считая богами. Последние оберегали и защищали своих богов, охраняя территории, где они жили, но вскоре пал и этот рубеж. Память обманывала, скрывая от глаз момент, когда они начали меняться. Когда хрупкие тела обрели звериную сущность. Когда из мирной стаи они были вынуждены стать убийцами. Зверь чувствовал страх. Чувствовал боль, которую принесли им люди. Век за веком, тысячелетие за тысячелетием. Страх превращался в агрессию. Боль – в ненависть. Теперь это уже была часть истории. Часть жизни…

Зверь замер. Шерсть на загривке встала дыбом. Преследовавший его охотник был так же хитер, как и он сам. Нет. Сегодня легкой победы не будет. Зверь поднялся на задние лапы и прыгнул в темноту. Клетка захлопнулась. Райли присвистнул и выбрался из убежища.

– Похоже, каждый новый раз ловить их все легче и легче, – сказал он. Солдаты укрыли клетку толстым брезентом и приготовили стальные тросы для грузового вертолета. Раздался протяжный звериный вой. Солдаты вздрогнули. – Он же в клетке! – скривился Райли, качая головой. Зверь снова взвыл. Солдаты переглянулись и продолжили работу.

71

Эллис. Милдрет смотрела не нее, вернее на то, кем она стала, и сердце в груди то замирало, то начинало биться сильнее. Мэдди стояла за ее спиной и вид дочери, к которому она успела привыкнуть, не вызывал в ней уже прежнего ужаса. Особенно сейчас, когда у нее впервые появилась надежда. История Армана, рассказанная Милдрет, звучала в голове бесконечным эхом. Если бы только ей удалось изучить этого мальчика. Исследовать его. Ни на одно мгновение Мэдди не усомнилась, что ей удастся вернуть дочери ее прежний вид. Милдрет найдет Армана. Милдрет приведет его к ней. Главное, чтобы хватило времени. Мэдди вздрогнула, вспоминая Пейдж и Райли. Как долго ей удастся убегать от них?! Как долго они будут искать ее?! Что-то подсказывало Мэдди, что все это не закончится, даже если ей удастся вылечить Эллис. Сейчас они хотят исследовать ее, потому что она – зверь, потом захотят изучить, потому что она перестала им быть. И этот мальчик, Арман. Господи, неужели ни Пейдж, ни Райли не знали о его существовании?! Она прикусила до крови губу, вглядываясь в глаза Милдрет.

– Скольких он убил?

– Кто?

– Арман.

– Я не знаю, – Милдрет устало покачала головой. – Может быть, Морро был первым. Может быть нет. Но после, их были десятки, – она посмотрела на зверя, в которого превратилась Эллис. – Не мучай себя угрызениями совести. Он намного хуже, чем можно представить.

– Но ведь он все еще ребенок!

– Он – убийца, Мэдди, – Милдрет улыбнулась, зная, что скоро найдет его. – Хитрый, изощренный убийца. Но ничего. Я уже достаточно близко подобралась к нему.

Ночью они связали Эллис и, усадив на заднее сиденье минивэна, увезли в новый дом. Еще одно убежище осталось позади. Еще один просчет Пейдж и Райли. Вместо Мэдди и ее дочери-зверя они нашли лишь пыль, да бесполезное подтверждение того, что они были на верном пути.