Другого выхода нет

Всех распределили по боксам и усадили на кровати. Медсестра подходит к каждому и объясняет, что надо делать.

– Снимайте всю одежду и обувь, и разложите по полиэтиленовым мешкам – указывает на три мешка, лежащие на тумбочке рядом с кроватью.

– Учтите, что мешки отдельно для одежды и обуви. Третий мешок для верхней одежды, которую Вы оставили в комнате ожидания. Когда Ваши родственники придут с Вами прощаться, они её принесут.

Уходя, закрывает занавес и делает ещё одно назидание:

– Сложите одежду и наденьте халаты, сначала тот, у которого завязки спереди, а на него тот, у которого завязки сзади.

Халаты уже дожидаются на краю кровати, когда их оденут.

Исполнение предписаний не составило большого труда, даже упаковка себя в халаты.

Чтобы видеть происходящее вокруг, сдвинул перегородку и сижу на кровати в ожидании следующих указаний. Наблюдаю, как быстро и чётко работает персонал. Очевидно, что все действуют строго в соответствии с их функциями.

Напротив, на кровати сидит пожилая тёмнокожая женщина, похоже, что из Шри-Ланки, и рядом с ней мужчина, обнимающий её за плечи. Наверняка сын. Они выглядят как на старой, начала прошлого века, фотографии. Оба замерли и не спускают с меня глаз, как-будто я их фотографирую. Неподвижным ожиданием они отличаются от других, кого я ещё могу видеть со своего места. Похоже, что очень волнуются, а мой деловой вид несколько их успокаивает.

Хорошо продуманная и организованная подготовка к операциям. Однако люди, сидящие на койках с напряжёнными лицами, себе уже не принадлежат, а вся обстановка вызывает неприятные аналогии со сценами в принудительных заведениях, встречающиеся в фильмах о преступниках.

Воображаемая схожесть ситуации, наводит на мысль, что все мы здесь в результате «преступного» отношения к собственному здоровью и жизни. И вот, в результате мы все сами идём, что называется, «под нож» во спасение жизни. Сравнение страдает тем, что персонал относится к нам так заботливо, что, конечно же, делает слишком натянутым такое сравнение.

Все приготовились и, сидя на кроватях, ожидают прихода сопровождающих их родственников и друзей, с которыми они должны попрощаться и отдать им одежду.

Ко многим уже приходят, но моих родных ещё нет. Подошла медсестра с папкой, так быстро на меня уже завели файл, и стала проверять, правильно ли записаны в нём мои данные.

Ошибок нет. Теперь мы оба совершенно уверены, что с моими бумагами всё в порядке. В любом случае они будут храниться в архиве, как маленький эпизод в истории госпиталя, чем бы ни закончилась моя операция.

Небольшими группами входят люди с верхними вещами и спешат к тем боксам, где их уже ждут. Появляются Таня с Мишей. Они меня тоже увидели и направляются ко мне. Танюшка чуть не плачет, но держится и успокаивает меня.

– Не волнуйся, всё будет хорошо.

Обнимаемся, целуемся с ней и Мишей.

Привезли носилки. Это за мной. Ловко укладывают меня на них. Оборачиваюсь, вижу их обоих. Они стоят с мешками моей одежды и смотрят мне в след. Успеваю помахать моим дорогим рукой, и меня увозят.

Оказалось, что операционные расположены в другом крыле здания. Медбрат везёт меня через длинные коридоры так быстро, что я не успеваю прочесть ни одной надписи на стенах. Вообще, всё выглядит так, как будто все куда-то торопятся. Но я не спешу. Пришли мысли, что это мой последний путь в никуда. Я их гоню. Мне представляется, что вид у меня скорее боевой, чем потерянный, я совершенно спокоен, и твёрдо настроен выжить, просто потому, что не могу оставить вдовой дорогую Танюшку. Сыновья наши уже обременены своими семьями, своими проблемами, им будет легче перенести моё отсутствие.

Остановились в светлом коридоре, слева окна, справа двери, видимо, ведущие непосредственно в операционные. За окнами виден пробуждающийся рассвет. Возникает уверенность, что он еще не последний, впереди будет много таких рассветов.

Вижу длинный ряд носилок с другими подготовленными к операции «жертвами», выстроившихся вдоль стены между входами в операционные.

Теперь я уже думаю о том, что не могу уже ни на что влиять, и что моя жизнь полностью в руках тех людей, которые будут ремонтировать моё сердце.

Всё будет зависеть от их профессионализма, душевного состояния, настроения, слаженности в работе и многого другого, чего я не знаю.

Напоминаю себе, что иду на операцию сознательно, и что уверен в мастерстве доктора Гленна и его команды.

Пока меня держат в коридоре, я наблюдаю за действиями медицинского персонала. Здесь спешки не чувствуется, все действуют спокойно и заняты каждый своим делом. Обстановка и меня настраивает на деловой лад, я уже готов к операции и только стараюсь определить, в какие двери меня повезут оперировать.

Снова проверка. Молодая миловидная медсестра, приветливо улыбаясь, берёт мою руку с прикреплённой бумажной ленточкой и сверяет со мной данные на ней. Мне смешно, она – уже третья проверяющая. Я тоже решаюсь у неё проверить:

– Is D-r Glenn will perform the surgery? (Доктор Гленн, будет выполнять операцию?)