Другой дом

Роза подождала, когда можно будет аккуратно срезать со стебля вдруг распустившийся в речи Тони цветок иронии. Она неторопливо переваривала услышанное; со стороны же могло показаться, будто внимание ее полностью поглощено маленькой лункой, которую она проделала в почве лужайки кончиком парасольки.

- Если вы, прибегнув к такой изящной формулировке, хотите спросить, - ответила она наконец, - долго ли еще я намерена тут оставаться, то, возможно, я смогу удовлетворить ваш интерес наилучшим образом, сказав, что, видимо, останусь по крайней мере до тех пор, пока здесь остается мисс Мартл. И говоря о том, что теперь я нахожусь здесь в первую очередь ради девочки, - продолжала она, - я просто имела в виду, что, пока я здесь, я собираюсь быть бдительной. Именно это я и спешила дать вам знать со всей определенностью, на случай если вы соберетесь домой прежде, чем нам удастся встретиться еще раз. В прошлый раз, перед тем как уйти из сада, я сказала, что доверяю вам - думаю, нет надобности напоминать, почему и в чем. Спустя какое-то время пришел мистер Бивер и доложил, что мисс Мартл ему отказала. И я почувствовала — после всего, что было между нами, — я должна честно вам сказать…

- Что вы перестали мне доверять? - перебил Тони.

- Ни в коем случае. Я от своих слов не отказываюсь. - И, хотя красивая, с неподвижным бледным лицом, голова его собеседницы и прежде была гордо поднята, она стала казаться еще красивее, и в посадке ее было еще больше достоинства теперь, когда после его неудачной фразы Роза смотрела на него сквозь туман набежавших слез. - Я верю, что вы искренне старались помочь мистеру Биверу, и потому по-прежнему полностью вам доверяю.

Тони улыбнулся, как бы чувствуя за собой какую-то вину, но будучи в то же время поневоле заинтригован.

- Тогда что же такое вы должны мне сказать?

- Что я не доверяю мисс Мартл.

- О, моя дорогая! - Тони поспешил рассмеяться в ответ на это заявление.

Но Роза продолжала свою речь со всей рассудительностью и определенностью.

— Вот что изменилось, и вот что заставило меня, как вы говорите, задуматься о том, какую пользу я смогу принести, или скорее о моих прямых обязанностях. Полчаса назад я знала, как сильно вы ее любите. Теперь же я знаю, как сильно она любит вас.

Смех Тони оборвался. Его лицо стало лицом человека, которому шутка внезапно показалась слишком серьезной.

- И, стало быть, обладая теперь этими замечательными познаниями, вы полагаете, что?..

Роза замялась, но она зашла уже слишком далеко, чтобы вдруг стушеваться.

- Что лицу, о котором мы говорим, - и это вполне естественно - было бы глупо терпеть какое-либо препятствие на пути к замужеству с вами.

Эти спокойным тоном сказанные слова звучали так ясно и недвусмысленно, что у Тони на мгновение странным образом перехватило дыхание, причем так резко, что он одновременно с удушьем почувствовал тошноту.

Преодолевая дурноту, он выпалил:

- Помилуйте, почему же для этого лица это более естественно, чем для вас?

- Учитывая, что я вас люблю так же, как она? Потому что вы не любите меня так же, как любите ее. Именно и только поэтому, дорогой Тони Брим! - произнесла Роза Армиджер.

Она отвернулась от него с печальным, исполненным достоинства видом, как будто навек покончила и с ним, и с обсуждаемым предметом, а он стоял там, где она его оставила, глядя на дурацкую зелень у себя под ногами и медленно проводя рукой по волосам. Однако пару секунд спустя он услышал, как Роза издала странный возглас, и, оглядевшись, увидел, что она стоит лицом к лицу - правда, на противоположной стороне пологой лужайки - с джентльменом, в котором он, будучи уведомлен о его появлении, сразу признал Денниса Видала.

XXIII