Другой город

Это был до сих пор незнакомый ей Артем, который смотрел людям в глаза и прямее держал плечи. Он стал как будто чуть выше ростом, старше и впервые показался ей красивым. Артему шла местная одежда – коричневый костюм с жилетом, рубашка с высоким воротником, ботинки на шнуровке, алый шейный платок – жители города старались использовать в одежде что-то красное, как будто расписываясь в любви к своему городу, – и тяжелая кожаная куртка с меховым воротником, как у нее самой. Бинт на руке белел ослепительной чистотой.

– Как ты? Я умираю от голода. Сандр предложил сегодня поужинать во дворце – будет что-то вроде приема, как в книгах, представляешь? Это вон там, в большом доме, видишь, белом с желтым? Придут люди из лаборатории, а еще офицеры армии и… – Артем вдруг запнулся и залился краской, разом превращаясь в обычного Артема, – ну, знаешь, дамы… И я подумал… Может, ты могла бы… Ну, знаешь… Могла бы…

– Не могла бы. Артем, мы же хотели поговорить сегодня.

– Да, я помню. – Он виновато потупился, поддел носом ботинка ком грязи. – Просто… Ну, мы же можем поговорить когда угодно, так? А прием сегодня… Я сам не знал, что он сегодня. Только сейчас сказали. Слушай, – Артем щелкнул пальцами левой, здоровой руки – новая привычка, которой Кая прежде за ним не замечала, – а что, если мы сходим на конюшню, потом на прием, а потом…

– Сейчас, Артем. Ты уже несколько раз переносил. То придешь поздно, то уйдешь рано, ты все время в лаборатории… – Кая запнулась, вдруг подумав: может, он вовсе и не хочет с ней говорить?

Она вдруг осознала, что уже далеко не так уверена в своем праве, прежде казавшемся неоспоримым, требовать что-то от Артема. Этот новый Артем больше не выглядел как ребенок, которого нужно опекать… А главное, Кая поняла, что совсем не уверена в том, что он согласится, чтобы его опекали… Даже если она попытается.

– Ладно. Я подумаю, – сказала она, засовывая руки в карманы. Редкие прохожие уже носили перчатки – тканевые, шерстяные, даже кожаные, и Кая подумала о том, что скоро и ей понадобятся такие. – Что там за дурацкий прием?

– Это будет не у Сандра, а в большом дворце, – с заметным облегчением сказал Артем, поворачивая в сторону конюшен. – Там и раньше были такие приемы… Ну, до События. Говорят, сначала будет ужин, а на десерт подадут мороженое. Помнишь, Анатолий Евгеньевич рассказывал? Настоящее! Потом, кажется, танцы и разговоры…

– Я надеюсь, танцы в твое приглашение не включаются?

– Нет. – Артем нервно усмехнулся. – В смысле, я сам надеюсь. Ни разу не танцевал.

– А потом что?

Он улыбнулся:

– Кое-что, что тебе понравится. Полет на дирижабле. Красный город освещается по ночам – пока что самый центр, не так много, и военные посты, но… Говорят, это будет красиво.

У Каи засосало под ложечкой, когда она вспомнила скорость, с которой их везли на машине в центр города. Она представила, что стремительно поднимется над этим городом, как когда-то пассажиры огромных птицеподобных самолетов. Они читали, спали и даже не задумывались о том, какое чудо им повезло увидеть… И что совсем скоро им на смену придут поколения, которым будет не суждено взлететь в небо.

– Да, это звучит поинтереснее, чем танцы и мороженое, – небрежно сказала она.

– Так ты пойдешь?

– Угу, – неохотно буркнула она, чувствуя, что заключает сделку с совестью, и торопливо добавила: – Но потом мы поговорим, как решили, идет?

– Да, конечно! – Артем просиял: голова его явно уже была занята мороженым, дамами и огнями ночного города.

Запах конюшни успокоил ее – он напоминал о Зеленом, а еще об Агано. Идя рядом с Артемом вдоль рядов темных денников, откуда время от времени бесшумно появлялись робкие лошадиные морды, задевающие ее руки теплым дыханием, она вспомнила, как – кажется, что много лет назад – стояла с Ганом в конюшне.

Это была запретная мысль – потому что сразу вслед за этим она начала думать о том, может ли отправиться в Агано, если сумеет покинуть Красный город.

Она помнила – разве можно было это забыть, – что Ган обещал долго ждать ее, но что с того?.. Он мог давно уже перестать вспоминать о рыжей девчонке, с которой был знаком не больше месяца. Кая представила его плохо скрытое недоумение, когда она появится у ворот, а потом – разговор, полный взаимной неловкости.

Кая перевела взгляд на Артема. Он гладил одну из лошадиных морд, и отросшие темные волосы взлетали и снова падали от лошадиного дыхания. Они с Артемом росли вместе. Кая вдруг поняла, что помнит его рядом почти столько же, сколько помнит саму себя. Она представила, как оставляет его здесь, а сама уходит, и вдруг почувствовала такую тоску, что стало трудно дышать. Кая остановилась, пораженная.

– Ты чего? – Артем смотрел на нее с тревогой. – Ты в порядке, Кая?

– Угу, – буркнула она, вытирая рукой разом покрывшийся испариной лоб. – Да. Идем.