Другой класс

Вот я и подумал, что, может, мне легче станет, если я после столь долгого перерыва опять начну вести дневник. И, как мне кажется, будет вполне естественно, если я на его страницах стану обращаться к тебе, Мышонок. Нет, мне вовсе не мерещится, что ты по-прежнему где-то рядом; ничего такого со мной больше уже не бывает. Однако все в этом мире возвращается на круги своя. Судьба снова встряхивает кости в стаканчике, и ставки уже сделаны. И на этот раз, похоже, Судьба даст мне возможность свести кое с кем старые счеты…

Глава шестая 28 октября 2005

Дисциплинарные слушания – это всегда очень неприятно. На этот раз в главных ролях выступали Китти Тиг, как глава моего департамента, Вещь № 1 и Вещь № 2, затем доктор Дивайн и, разумеется, наш новый директор во всем своем великолепии и ханжестве.

Не стану утомлять вас подробностями того, о чем на этих слушаниях говорилось. Скажу лишь, что на сей раз основным предметом обсуждения был я, и мне в итоге был вынесен приговор: в течение нескольких недель за мной будет установлена слежка, то есть у меня на уроках кто-то будет постоянно присутствовать, дабы иметь возможность зафиксировать любое дисциплинарное нарушение. Это, как говорит с гнусной усмешкой Харрингтон, делается с единственной целью: меня же и защитить, поскольку жалоба, поданная родителями Шанель Гудмен, настолько серьезна, что на нее непременно нужно должным образом прореагировать (а заодно и постараться отвести от школы любые подобные обвинения). Именно поэтому школьная администрация должна постоянно быть в курсе того, что происходит в классе № 59, какого рода комментарии позволяет себе преподаватель и как обе стороны – учитель и ученики – пытаются разрешить ту или иную проблему, реально существующую или воображаемую.

Короче говоря, при мне теперь постоянно будет некий ОМД, Особый Маленький Друг, который станет таскаться за мной повсюду, куда бы я ни пошел. На самом деле ОМД у меня будет даже два: госпожа Бакфаст и доктор Блейкли. Теперь они по очереди станут следовать за мной – почти как тот Смеющийся Гном, что тенью следовал за рассказчиком в смешной песенке Боуи, которую так любил Гарри. По-моему, Харрингтон снова пытается надавить на меня и все же заставить выпить «чашу с цикутой». Однако ему придется сильно постараться, если он и впрямь соберется отодрать от родной палубы такую старую ракушку, как я. Но и мне, конечно, будет нелегко все время изображать, до чего я счастлив и рад, что мне оказывают подобное внимание.

Впрочем, с момента вынесения мне этого приговора прошло уже дней десять, но Китти Тиг, как ни странно, ведет себя настолько корректно, что я даже немного разочарован. Пока что она и словом не обмолвилась по поводу «дела Аллен-Джонса/Гундерсона», хотя каждый день весьма активно занимается всякими бумажными делами в обществе либо Вещи № 1, либо Вещи № 2 (в зависимости от того, кто из них в данный момент дежурит и может ей помочь). Но и я пока что не даю никому из них ни малейших поводов для недовольства. На уроках мы по-прежнему бодро изучаем «Энеиду» (книга IX), и я проявляю при этом просто чудеса сдержанности и вежливости. Мои любимые «бандиты», разумеется, давно это заметили, однако все их попытки несколько оживить шоу я встречаю каменным спокойствием.

Ла Бакфаст наблюдает за развитием событий с едва заметной иронией, точно весталка-девственница на вакханалии; а вот доктор Блейкли каждый раз замирает, как кролик в ярком свете фар, – наверное, боится, что я и его втяну в столь активную форму преподавания, а подобная перспектива явно вызывает у него ужас. В соседнем со мной классе, классе доктора Дивайна, уроки наконец-то ведет Маркович, хотя вряд ли можно сказать, что он действительно их ведет. Для меня осмысленность его пребывания в школе по-прежнему под вопросом. Вообще же наша кафедра стала прямо-таки фантастически молчаливой, если не считать того, что время от времени в Среднем коридоре раздаются вопли «береговой сирены». По-моему, даже мыши ушли в подполье и затаились. И мне, конечно же, ясно, что долго так продолжаться не может. Что это просто затишье перед бурей.

Сегодня мне оказала честь своим присутствием госпожа Бакфаст. Я представил ее классу как особого гостя; подобная аттестация годится для тех, кто помладше, но абсолютно не проходит с такими опытными насмешниками, как Сатклифф, Аллен-Джонс и Макнайр.

– Вы что, теперь практикантов берете, сэр? – спросил у меня Макнайр во время перерыва на обед. – Мы просто не могли не заметить этого слона, что устроился у нас на задней парте.

Я изобразил «удивленное возмущение» и даже бровь чуть приподнял.

– Во-первых, госпожа Бакфаст выразила желание несколько повысить уровень своих знаний по латыни, – сказал я. – А во-вторых, она хоть и не petite[134], но все же никак не слон.

Аллен-Джонс – он тоже по-прежнему «поднадзорный» – бросил на меня долгий оценивающий взгляд, но промолчал.

– Как там Руперт Гундерсон? – спросил я.

Аллен-Джонс только плечами пожал.