Другой край мира (СИ)

– Что я сломал тебе жизнь. Со мной ты не обретёшь семейного счастья, от меня ты не сможешь родить детей.

– Я и так не смогла бы обрести с тобой семейного счастья. У нас осталось два с половиной месяца. О чём ты говоришь? Я гоню от себя эту мысль, но это так.

Конда взял её лицо в ладони.

– Погоди... Постой, Аяна. Ты хочешь сказать сейчас, что пришла ко мне, заранее будучи уверенной в том, что я уеду? Ты думала, что я уеду, оставив своё сердце здесь, в этой долине? Ты, верно, шутишь. Ты моё сокровище. Как я могу оставить тебя?

Аяна вспомнила слова Воло. «Она же надоест тебе через месяц... Ты уедешь и забудешь всё это, как предрассветный сон». Так он сказал.

– Так ты останешься?

Конда закрыл глаза.

– Я не могу. Я должен сначала провести их до дома. Я думал над этим давно. Я начал думать о тебе с того момента, как увидел там, в море, и увидел это море в твоих глазах... и потом ты просто заворожила меня, тогда, в вашем дворе, когда увидела ткань, которую я тебе показал. У тебя было такое лицо... И когда ты села напротив меня за стол и смотрела, как я ем. Интересно, а ты давно думаешь обо мне?

Аяна покраснела.

– Что это значит? Почему ты покраснела? После всего... ты стесняешься?

– Конда, это была случайность. Мне стыдно. Я случайно посмотрела.

– Куда?

– На тебя.

– Так. Когда и где ты посмотрела на меня?

– На второй день. В купальне... Конда, я клянусь, я не хотела!

– И что же ты увидела?

– Почти всё... Конда, я не хотела...

Он вдруг замолчал. Аяна посмотрела на него с тревогой.

– Сколько же времени мы потеряли, – сказал он.

51. Моя Айи

Аяна вернулась домой поздним вечером, оставив Конду на «Фидиндо». Шёл снег. Было тихо. Она сняла свой праздничный наряд и осторожно сложила в шкаф. Сияние и гладкость седы и раньше манили её, а теперь, глядя на переливы цвета в складках, она вспоминала, как ткань соскальзывала с её кожи под горячими пальцами Конды, и кончики ушей снова горели. Аяна надела старую одежду и села на кровать, чувствуя, как привычный мир снова свивает вокруг неё узор, свой поток, в который она постепенно , шаг за шагом, теперь возвращалась. Она убежала со своего праздника, и Верделл с Алгаром видели это. Мама сойдёт с ума, если узнает, что Аяна убежала к человеку с «Фидиндо». Ну, по крайней мере, маме не надо опасаться, что он оставит её дочь с ребёнком в животе. А ещё он сказал, что вообще не оставит её.

Её не было всю ночь и весь день. Это наверняка заметили все. Аяна вздохнула, посидела ещё немного, теряясь от неизвестности, и спустилась к Соле.

– Сола, – тихо позвала она из-за двери.

Тётя открыла так быстро, как будто ждала её под дверью.

– Заходи, – сказала она. – Быстро.

Аяна просочилась в щель, оставленную для неё тётей, и села на кровать.

– Ты была у Тили, – хмуро сказала Сола. – Ты пошла к Тили, потому что вспомнила, что оставила там вышивку, которую не успела закончить. Ты дала себе зарок, что закончишь к своему празднику, поэтому пошла, как только вспомнила.

– Но Тили...

– Они с Коде ушли сразу после того, как ты убежала. Дай, я посмотрю твою ногу.

– Зачем?

– Я отправила Верделла заметать твои кровавые следы. Я нашла их, когда вышла за молоком с утра. Ты бежала босиком и распорола ногу обо что-то. Твои следы вели на мост, а после — к затону. Он всё убрал. Ты была у Тили. Дай ногу.

Аяна сняла сапог. Сола нахмурилась.

– Надо промывать. Как ты не заметила этого?

Она подняла глаза на Аяну и изменилась в лице.

– Айи, ты, должно быть, шутишь. Девочка моя, ты понимаешь, каково будет твоей маме? Твоё разбитое сердце убьёт её. На ней только-только начинает нарастать новая кожа. Я и Верделла-то отправила, чтобы соседи не судачили, к кому бегает её дочь, не замечая кровавой раны. Я ещё понадеялась, что в кои-то веки ошибаюсь, но...

– Как ты поняла? – прошептала Аяна.

– У тебя было такое лицо... Олем Ирна в детстве читала нам сказания о древних героях. Они шли в битву, и могли либо выиграть её, либо проиграть и умереть. Я представляла их с такими лицами, какое было у тебя. Ты будто шла в последний бой. Айи, тебе надо быть осторожной. Не ходи больше туда. А сейчас я дам тебе травы, завари их и выпей. Будешь пить их всю неделю.

– Нет нужды. Он болел и не может... у него не будет детей.

– Хм. Кто сказал ему?

– Их лекарь. Сола, не делай такое лицо! Ты не будешь снова осматривать его!

Сола закатила глаза, потом взяла Аяну за руку и заглянула в лицо.

– С тобой всё хорошо, милая? Ты в порядке?

Аяна покраснела. Сола ахнула.

– Это ещё хуже, чем могло бы быть. Девочка моя, не ходи к нему больше! Это ничем хорошим не закончится!

Аяна покачала головой, глядя в пол.

– Я знаю, что ты ненавидишь, когда тебя не слушаются. Но будь ты на моём месте, ты бы послушалась?

Сола вздохнула и промолчала.