Другой мир. Пленница Аида

Мой вопрос удивил монстра. Его брови взлетели вверх, а губы дрогнули в злой гримасе.

– Любовь – это ложь. Любви не существует, Исет. Вы, люди, часто говорите о ней, но никогда её не видели, не чувствовали, не знаете, что это. Вы обманываете и предаёте, прикрываясь любовью. Ваши разумы пропитаны ядом, который вы называете любовью. Но вы слишком слабы, чтобы признаться себе… любви нет, – лицо в лицо, и дыхание его пробирается в мои лёгкие. Губы начинают дрожать, и горло сжимает спазмом, будто он душит меня. Я уже знакома с этим чувством. Он поглощает мою энергию, мои чувства. Пожирает, удовлетворяя свои демонические потребности.

– Любовь есть, – шепчу тихо, но взгляда не отвожу. Смотрю прямо в мутные глаза, что впитывают мои чувства, ловят каждый взмах ресниц. – Она живёт в каждом человеке. Ты не знаешь, что такое любовь, потому что сам не человек.

Я заметно слабею, колени начинают подгибаться, и кружится голова. Волосы у кончиков чернеют прямо на глазах – он пожирает слишком много моей энергии. Пытается наказать, сделать больно, и в этот самый момент я начинаю чувствовать его ярость, смешанную с жуткой болью. Эта боль настолько страшная, что, кажется, я сейчас захлебнусь ею. Она как черная, вязкая смола забивается в горло, в ноздри, лишает дыхания.

Он отшатывается от меня, словно от огня. Грубое лицо становится ещё жёстче, а большая ладонь хватает за шею и сильно сдавливает.

– Как ты это сделала, Исет?! – шипит зло, отрывает меня от пола и смотрит диким зверем. – Отвечай! Как тебе удалось добраться до моих мыслей?

***

Ох, если бы я сама знала… Если бы я только понимала, что происходит со мной. С каждым днём я всё больше становлюсь похожей на этих нелюдей и не удивлюсь, если скоро у меня прорежутся рожки или какой-нибудь хвост.

– Не знаю… Отпусти. Я не знаю! – цепляюсь за его запястье, а пальцы монстра всё сильнее сжимают моё горло. Он больно встряхивает меня, отчего по позвоночнику пробегает боль, и слышится подозрительный хруст.

– Как ты это сделала?! – рычит яростно, так, что самые тоненькие волоски на теле встают дыбом.

– Я просто почувствовала. И всё, – кряхчу, пытаясь вдохнуть, и беспомощно сучу ногами. Он опускает меня на пол, но не убирает свою ручищу, а хватает меня за волосы.

– Что с тобой не так, Исет? Ты мне не нравишься, – шипит прямо в лицо, больно натягивает волосы.

Всхлипнув от боли, прикусываю губу, но смотрю ему в глаза. Дикие, страшные глаза чудовища.

– Так отпусти меня. Прогони из своего мира. Ты мне, знаешь ли, тоже не очень-то приглянулся, – отвечаю ему его любимой ненавистью, и ноздри Аида начинают трепетать.

Притягивает меня к себе, касается лбом моего лба и высасывает из меня всё, что клокочет в крови, требуя выхода. Всю злость, ярость, желание бороться. Выпивает до капли и швыряет моё обмякшее тело на кровать.

– Я освобожу тебя, Исет. Но не сейчас. Потом. Когда твоему миру наступит конец, – нависает сверху, сдирает с меня платье, и оно падает на пол красной тряпкой.

– Почему? Почему ты это делаешь? – шепчу еле слышно, но он останавливается, застывает. – За что так сильно ненавидишь нас? Я не виновата, что тебя изгнали. Меня тогда на свете даже не было. Как и многих других, кого ты хочешь уничтожить. Мы не виноваты, что ты творил зло и был за это наказан.

Аид долгим взглядом задерживается на моей шее, будто раздумывает, свернуть мне её или нет, поднимает глаза выше, смотрит на лицо.

– Ты глупая женщина, – цедит сквозь зубы, рывком раздвигает мои ноги и одним движением входит в меня, причиняя жуткую боль. Я кричу, впиваюсь в его предплечья ногтями и раздираю кожу до крови. Она заживает на моих глазах, а Аид толкается вперёд, вышибая из меня дух. – Я никогда не делал им зла! Я лечил их! Я спасал им их никчёмные жизни! Я верил, что они мой народ! Я полюбил их женщину! А они предали меня! Загнали в ловушку и оставили подыхать! – каждую фразу он произносит со злостью, яростно вбивается в меня, вызывая крик ужаса и страха. И его боль… Его жуткая боль пропитывает меня, стучит в висках и льётся по венам. Я тихо скулю, бью его по груди, а Аид замирает, кончая в меня, и запрокидывает голову вверх с диким рёвом…

Просыпаюсь не на полу и не на дне озера – уже хорошо. Окно слегка приоткрыто, и прохладный ветер дует прямо в лицо. Слегка вздрагиваю, забираюсь под тёплое одеяло. Здесь никогда не бывает тепло. Вечная осень… А я так скучаю по солнышку, по его ласкающим лучикам. Как же много я имела и не ценила.

Дверь открывается бесшумно, но я чувствую сквозняк, и тут же по позвоночнику проносится напряжение.

– Это я, госпожа, – Атала входит с подносом, ставит его на край кровати. – Повелитель приказал кормить вас здесь. Теперь вы будете жить в его покоях. Это очень большая честь. Другие жёны уже знают. Представляю, как они сходят с ума.

О, а как я счастлива! Словами не передать… Вообще-то я хотела, чтобы он приструнил своих женщин, а не этого.

– Вы не рады, – констатирует нагиня, и я поджимаю губы.

– Дурацкая была идея. Я не хочу жить с ним в одной комнате. Я не выдержу каждую ночь… это.