Другой остров Джона Булля

Бродбент (не понимая). Вот именно… гм… да. Я могу только сказать, что я, англичанин, краснею за мою страну. Это черное пятно на нашей национальной истории. Я с нетерпением жду того времени — и ждать его недолго, ибо и все человечество ждет его, джентльмены, и решительным голосом его призывает, — я с нетерпением жду того времени, когда ирландский парламент снова восстанет из праха на зеленых газонах в Колледж Грин, а Юнион Джек[30] — этот отвратительный символ вырождающегося империализма — будет заменен флагом столь же зеленым, как тот остров, над которым он развевается, — флагом, в котором Англия претендует лишь на скромную четвертушку в память заслуг нашей великой партии и бессмертного имени нашего вождя.

Доран (восторженно). Вот это называется речь! (Хлопает себя по колену и подмигивает Maттy.)

Мэтью. Дай вам бог здоровья, сэр.

Бродбент. Теперь я вас покину, джентльмены, чтобы вы могли на свободе обдумать создавшееся положение. Я мог бы еще остановиться на заслугах либеральной партии в деле защиты той религии, которую исповедует большинство ирландского народа, но я ограничусь указанием, что ваш депутат — каково бы ни было собственное его вероисповедание — обязан быть, по моему мнению, горячим сторонником свободы совести и обязан это подтвердить посильной помощью — насколько позволят его средства, — помощью той возвышенной и плодотворной работе, которую вы, отец Демпси…

Отец Демпси кланяется.

…проводите среди населения Роскулена. Не следует также упускать из виду менее серьезный, однако тоже весьма важный вопрос спорта. Местный клуб для игры в крикет…

Корнелий. Чего? Как вы сказали?

Доран. У нас никто не играет в лапту, если вы об этом говорите.

Бродбент. Ну, скажем, в городки. Вчера я видел двух парней, которые… впрочем, это, конечно, детали. Главное, это чтобы ваш депутат, кто бы он ни был, был человек со средствами и мог сам оказывать, помощь округу, а не ложиться на него бременем… А если бы ваш выбор пал на моего соотечественника, какой моральный эффект это произвело бы в парламенте! Громадный! Потрясающий! Простите мне эту маленькую речь; никто лучше, чем я, не сознает ее дерзости. Прощайте, джентльмены. (Торжественно направляется к калитке, а затем бодро шагает дальше, внутренне поздравляя себя с удачным политическим ходом и выражая свои чувства кивком головы и подмигиванием.)

Хаффиган (с почтительным страхом). Прощайте, сэр!

Остальные. Прощайте!

Все тупо смотрят вслед Бродбенту и молчат, пока он не уходит так далеко, что уже не может их слышать.

Корнелий. Что вы об этом думаете, отец Демпси?

Отец Демпси (снисходительно). Умом его бог обидел. Но ведь и теперешний наш депутат не лучше.

Доран. Для парламента хватит. Что там нужно? Только языком трепать, да ругать правительство, да голосовать вместе с ирландской партией.

Корнелий (раздумчиво). Чудной он англичанин, сроду таких не видывал. Сегодня развернул газету, и первое, что ему попалось на глаза, это что где-то в Индии расколошматили английскую военную экспедицию, — так видели бы вы, как он был доволен! Ларри ему сказал, что, если б он жил в то время, когда пришла весть о победе при Ватерлоо[31], он бы, наверно, тут же умер от огорчения. По-моему, у него в голове неладно.

Доран. А пускай, были бы у него только деньги. Я считаю, что он для нас подходящий.

Мэтью (все еще под глубоким впечатлением от речи Бродбента; он отказывается понять непочтительный тон остальных). А вы слышали, что он сказал про ограничение расходов? Это, по-моему, очень здорово.

Отец Демпси. Вы, Корни, постарайтесь узнать от Ларри, какое у него состояние. Господи прости! Не очень это похвальное дело — грабить египтян, хоть у нас и есть все оправдания; так уж хотелось бы знать, много ли там есть чего грабить, прежде чем пойти на это. (Встает.) Все тоже почтительно встают.

Корнелий (огорченно). А я было так настроился, что Ларри получит кресло в парламенте; но, видно, ничего не поделаешь.

Отец Демпси (утешает его). Не беда. Он еще молод, и у него есть голова на плечах. Прощайте, друзья! (Уходит через калитку.)