Другой принц (СИ)

Или вот разболтался однажды хронист, размечтался о просвещенном будущем и идею Эддарду подкинул: всех чиновников заставить сдавать экзамены, а всех лиц благородного сословия принудительно обучать грамоте и наукам. Жестокие, конечно, меры, можно такую репутацию заработать, что и зловещая слава Бриндена Риверса, и окаянства Мейгора Жестокого перед ней поблекнут, но и польза государству будет. Что бы такое в обмен пообещать благородным недорослям, у которых одна поговорка: «не хочу учиться, хочу жениться»? А хронист, конечно, знает, что пообещать, но помалкивает: и так уже горячий молодой король свернул на столбовую дорогу истории, очаровали короля женские глаза и молодая красота, ради них он и септонов прижмет, и регулярную армию заведет, а там уже и до просвещенного абсолютизма недалеко, вместо того, чтобы по вестеросскому обычаю круги в истории нарезать да на граблях топтаться.

Впрочем, лорд Эддард, в Семерых не верящий, из рассказанной хронистом байки ошибочных выводов не сделал, а сделал правильные.

- Тебя послушать, предыдущему деснице церковники тоже поперек горла были, - заметил лорд Эддард и сам с хронистом опрокинул, хоть и поморщившись – как только хронист этот сироп под видом вина пьет?

- «Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то», - ответил хронист, зная, что прошедшему гражданскую войну лорду это изречение западет в душу. Мудрые слова можно по-разному ведь повернуть: можно приструнить под этим лозунгом его воробейшество, чтобы не лез в светские дела, можно построить распоясавшихся лордов, можно даже вертикаль власти выстроить – а можно спросить, к чему они были сказаны, и сделать из них вывод, что кто не против вас, тот за вас.

- А скажите, лорд-десница, - сменил тему хронист, он не любил заканчивать на серьезной ноте, да и записочку кладовщику уже пора нести было. – А правда, что эта языкатая птица, что летает за окном и, пока мы тут беседуем, нашла уже несколько рифм к имени Лорас, затравила до этого лорда Ренли? Что он ни скажет, она спрашивает: «Хрррен ли?»

__________________

** Оригинал истории хрониста из новеллы Олега Дивова “Сталин и дураки” можно прочитать здесь: https://divov.livejournal.com/215364.html

========== XXXI ==========

Дырявый висок. Слепая орда.

Пойми, никогда не поздно снимать броню.

Целуя кусок трофейного льда,

Я молча пришел к огню.

(с) СашБаш

Мелисандра очнулась в кресле напротив жаровни, когда огонь уже догорел. Из окна падал свет луны, отраженный от спокойного моря, и первым, что она вспомнила из необычного сна, были слова о том, что в мире есть субординация, а потом почему-то ей припомнилась одна из легенд, в которой жрец Рглора смеялся над бесплодными молитвами дикарей, приговаривая: «Кричите громче, если ваш бог спит, он проснется!» «Рглор не спит ночью, - подумала Мелисандра. – Иначе к чему было бы молиться ему вечерами у молитвенного костра? Ночью светит луна, ночью ярче виден огонь. Скрываясь от нас, Владыка Света только проверяет нашу веру в то, что его сила не истощается даже тогда, когда мы не видим ее действия».

Многие годы Мелисандра молилась Рглору о том, чтобы меньше спать, и избегала ложиться в постель, боясь того, насколько сон похож на смерть, но в эту лунную ночь она наконец раскаялась в своей глупости и маловерии – ведь даже за смертью будет Свет, а вслед за сном обязательно придет день.

- Научи нас видеть тебя за каждой бедой, - произнесла Мелисандра необычную, неожиданно вылетевшую из сердца молитву и спокойно уснула на своей узкой койке.

Многолетние привычки не изменишь за одну ночь, и Мелисандра проснулась рано, еще в рассветном полумраке, и, повинуясь своей нелюбви к темноте, почти сразу вышла на палубу. Ночная смена матросов дружно отливала через борт, поджидая своих сменщиков, а старый матрос, который просил Мелисандру научить его животворной молитве, стоял на веревочной лестнице чуть выше средней реи, словно хотел поприветствовать встававшее из моря солнце, прежде чем идти отсыпаться в темный трюм.

«Мелони», - прошептала Мелисандра свое настоящее имя, словно осторожно касаясь старого шрама или спрятанной драгоценности, и неожиданно для самой себя полезла вверх по вантам. Она много в своей жизни путешествовала, умела ездить верхом и драться, и вообще для жрицы, часами смотрящей в огонь, была крепкой и гибкой, так что качавшаяся веревочная лестница и высота мачты ее совсем не смутили.

- Хорошо, - одобрил старый матрос, когда Мелисандра взобралась до средней реи и уселась на ней как на бревнышке в лесу. – За этот конец не держись. И за этот тоже. Ладно, это снизу объяснять надо, если тебе капитан про такелаж не расскажет, я потом поясню.

- Ты б платье свое подоткнула, дочка, - посоветовал старый матрос, перемахивая на рею через Мелисандру и садясь рядом. – А то как обратно полезешь, неровен час парни голову свернут, - и с этими словами матрос как-то ловко поддержал Мелисандру за спину и подал ей задний край ее платья, чтобы она не пыталась обойтись сама на такой высоте.