Другой принц (СИ)

«А ведь еще на берегу был такой примерный, послушный юноша», - посетовала про себя Мелисандра и, войдя в каюту Станниса, поняла, что юноша по-прежнему послушен, только не ей, а своему капитану. Капитан, стоявший у стола с закатанными рукавами и с початой бутылкой вина в руке, совсем не выглядел как тот, кто нуждается в мудром совете или разговорах о божественном. «И здесь татуировка, - заметила Мелисандра, глянув на левое предплечье капитана и попавшись в расставленную им ловушку. – И вовсе мне не интересно, где еще. Неужели это сердце?» Мелисандра подошла чуть ближе, чтобы разглядеть знак своей религии на руке Станниса, про которого она так и не знала наверняка, верит он в Рглора или нет, и только тем оправдывала свою неотступность и постоянную к нему близость, - и в мгновение ока оказалась притиснутой к переборке, и руки ее уже были подняты над головой и так же плотно прижаты к дереву, как и она сама. Но татуировку на левой руке Станниса Мелисандра все-таки рассмотрела полностью: через сердце проходил якорь. «Отчаянная душа», - вспомнила Мелисандра значение татуировки из своих прошлых морских путешествий, и Станнис в подтверждение ее правоты дернул ее вверх за руки, оторвав от пола, словно имело значение только то, удобно ли ему ее целовать.

- Владыка Света требует от нас правды, - с насмешкой сказал капитан Стан, он был в своей стихии, а магия Мелисандры в море была слаба, особенно когда она не могла двинуть рукой и все ее шулерские порошки высыпались из резко вздернутых рукавов. – А Великий Иной мастер обмана и лжи. Перейди же на сторону тьмы и скажи мне, что ты не хочешь того же, чего и я.

«Это наваждение, - подумала Мелисандра, вспоминая холодного и строгого лорда Драконьего камня, на суше всегда застегнутого на все пуговицы и скупо ронявшего тяжелые размеренные слова. – Он не может так себя вести. Владыка Света, отведи от меня этот морок». Но Владыка Света, похоже, не имел ничего против происходящего.

- Не так, - попросила Мелисандра и даже куснула себя за щеку, ведь можно же было придумать какую-то жреческую хитрость, хотя бы попугать карами за поругание святыни, а не соглашаться сразу. – Я сама.

- Сама что? – потребовал Станнис, смотря в ее глаза своими темно-синими глазами, он даже красивым в море был, бритоголовый, наглый и немного пьяный.

- Поцелую тебя, - пообещала Мелисандра, но Станнис только вздернул ее выше по переборке.

- Так дешево ты свою свободу не купишь, - усмехнулся Станнис. – Дальше.

- Расстегну твою рубашку, - выговорила Мелисандра, чувствуя телом все прижатые к ней пуговицы, трудно ей было быть развязной и бесстыдной в таком подчиненном положении, но все же Станнис мог и не рассчитывать на ее покорность. – И поцелую тебя так, что ты долго меня не забудешь.

Обещание сработало, но не совсем так, как она рассчитывала: Станнис отпустил ее так резко, что у нее подогнулись ноги, а он еще и надавил на ее плечи, так что она чуть не упала перед ним на колени. «И вовсе не настолько мне нужна твоя первая татуировка!» - возмутилась Мелисандра, рванувшись вверх, и коварные руки капитана Стана придержали ее платье, так что через секунду локти Мелисандры оказались почти связаны за спиной ее же соскользнувшим платьем, а распоясавшийся капитан смотрел на ее обнажившуюся грудь с пиратской алчностью.

- Ты не держишь свое слово, - упрекнул ее капитан, заведя свою руку ей за спину, чтобы прижать ее платье к спине и сковать ее руки, но Мелисандра выскользнула из рукавов, а платье сползло еще ниже.

«Проклятые лжецы, - выругала Мелисандра население Драконьего камня, скользя языком по груди Станниса и долго, сладострастно целуя его сосок, как и обещала. – Буквально каждый успел наврать мне, что он не такой, как его старший брат. Неужели он просто все это время был занят другими? Ну теперь он меня запомнит!»

Насмешливый юноша появился во сне Мелисандры, как только она прикрыла усталые глаза, отчаявшись что-то увидеть в молчащем сегодняшней ночью огне.

- Привет, Мелони, - сказал юноша и каким-то образом перед ней развалился, словно она стояла у высокой кровати, а он ожидал понятно чего. – Ничего я тебе пока показывать не буду, и так у меня из-за тебя неприятности по службе.

- Из-за этого? – спросила Мелони и почувствовала даже во сне, что она покраснела от смущения. А смущаться было от чего: два часа назад властный даже в любви капитан полностью раздел ее, даже не доведя до своей постели, и стоя насаживал ее на свои пальцы, словно хотел заставить ее умолять, чтобы он ее трахнул. И ведь вырвал у нее признание, разбойник! «Хочу, - дышала ему в шею и в ухо Мелисандра, нежно кусала его в основание шеи, не зная, как еще его соблазнить, - пожалуйста… прошу тебя…»

«Вот сейчас пойдут шуточки, отчего краснеют красные жрицы», - подумала Мелони, наверно, в первый раз так свободно и несерьезно думая об обычно ее подавлявшем дневном лице.