Другой принц (СИ)

Мелисандра иногда смотрела в пламя, чтобы предугадать будущее, но в последнее время она видела в пламени не Азора Ахая, а полный азохен вей, как охарактеризовал бы ее видения мудрый папаша Мендель. Мелисандре виделось, что битва с Великим Иным ждет ее в довольно ближайшем будущем, и битва эта будет битвой не в переносном смысле, как когда жрец Рглора отважно и довольно безрезультатно сражается с грехами в своей душе и безверием в окружающих его людях, и не битвой в возвышенном смысле, как когда друг другу противостоят две воли и две магии. Огонь показывал, что битва будет битвой в самом прямом и земном смысле слова, с грудой мертвых тел, кавалерийскими атаками, заградительным огнем и мерной поступью железной фаланги. А к этому красную жрицу жизнь не готовила, и потому, находясь в волнении и некоторой растерянности, происходящие рядом с ней большие перемены она в пламени не заметила, пока рано утром к ней не постучал юный Деван Сиворт, младший сын Давоса и оруженосец Станниса, которого сам Станнис ласково именовал мичманом, и не передал ей приказ адмирала прибыть к Расписному Столу к следующей склянке.

- Это когда? – спросила Мелисандра, с трудом просыпаясь: ко службе во флоте ее жизнь тоже не готовила, а роль советницы и наперсницы лорда Баратеона ей нравилось исполнять вечером, сидя рядом с ним за ужином, за большим и богатым столом.

- Это сейчас, - пояснил Деван и убежал, про то, что на Расписном Столе делают с теми, кто опаздывает, Деван сообщать постеснялся.

Адмирал Станнис Баратеон не слишком надеялся на женскую пунктуальность, поэтому остальных своих соратников пригласил к следующей склянке, и, когда Мелисандра вошла в комнату, где стоял знаменитый Расписной Стол, представляющий из себя карту Вестероса, Станнис был один, и Мелисандра сразу заметила в нем перемену. Во-первых, Станнис побрил свою полулысую голову и выглядеть от этого стал более молодо и браво. Во-вторых, Станнис сидел не на высоком кресле, возвышающемся над столом-картой, а на самом столе, положением своим выражая пренебрежение к дому Ланнистеров. Несколько месяцев назад, узнав, что лорд Старк затеял с Ланнистерами отличную свару, и прочитав его письма, в которых было изложено много веских к тому причин, Станнис уже собирался в поход, показать Ланнистерам, как далеко от Баратеонов должны держаться те, кто не умеет командовать собственным флотом настолько, что оный флот запросто топят барки островитян. Станнис тщательно распланировал, как он спалит и разграбит Ланниспорт, загонит Ланнистеров в пещеры под Кастерли и будет ежедневно окуривать их подожженным навозом, когда оказалось, что гуманный лорд Старк уже склонил лорда Тайвина к миру на своих условиях. С тех пор у Станниса начался кризис среднего возраста, ему постоянно чего-то в жизни не хватало, и пока Мелисандра собиралась, укладывала волосы и саботировала исполнение приказа командования прочими женскими способами, Станнис решил, в дополнение ко всему остальному, что ему не хватает большой и круглой флибустьерской серьги в левом ухе.

- Тебя только за смертью посылать, - проворчал Станнис, увидев Мелисандру, характер все-таки меняется не сразу и не в одиночестве. – Давай договоримся, пока люди не подошли: без безумных идей, хватило с меня уже твоего предложения сменить мой герб на оленя внутри горящего сердца. Как меня после этого будут звать, Жареный Олень, что ли?

Мелисандра знала Станниса не так давно, чтобы понять эпохальность только что случившегося: в первый раз за последние несколько лет мрачный Станнис пошутил, и довольно удачно.

- Про твои таланты оружейника я вообще не говорю, - продолжал ворчать Станнис. – Как там этот твой меч, Светорезный? Им только солнечный свет и можно резать, после такой закалки.

Мелисандра хотела что-то на это возразить, но в этот момент ее из-за двери покрыли отборным матросским матом, и в комнату Расписного Стола вошел одетый по-восточному человек с попугаем на плече.

- Эта старая невинная птица ругается как тысяча чертей, но я уверяю вас, она не понимает, что она говорит, - пояснил вошедший вкрадчивым голосом, но его привычка немного растягивать гласные делала его слова глумливыми и зловещими.

- Пусть скажет что-нибудь пристойное, - велел Станнис.

- Рррому, черррт возьми, рррому! – ответил попугай, как только восточный человек постучал его по ноге.

- Хваатит, хваатит, - ответил Станнис, немного подражая попугаю. – Пусть скажет что-нибудь еще.

- Кррровь, смерррть и пррреисподняя! – заорал попугай рядом с Мелисандрой, так что она даже вздрогнула.

- Хорошо, - кивнул Станнис и представил своих гостей друг другу. – Мелисандра, красная жрица. Салладор Саан, наш контр-адмирал. Начинал квартирмейстером на корабле у Старого Флинта.

Старый пират внимательно поглядел на Мелисандру и решил, что девочка действительно красивая и борзая, как ему и говорили, но надо бы ее попробовать на зуб.