Друзей моих прекрасные черты. Воспоминания

Никогда не забудется, потому что такое бывает раз в жизни, комсомольский съезд, заседание, на котором выступал руководитель Дмитровского коммунистического союза молодежи. Перед началом этого заседания всем делегатам были вручены болгарские гвоздики. И вот на трибуне Александра Пахмутова. Она говорит о молодежи, о впечатлениях, с которыми они с Добронравовым вернулись из недавних командировок, и встречах на ударных стройках. Вдруг в зале без всяких команд начинается движение. Делегаты из последних рядов передают впереди сидящим болгарские гвоздики, и к концу ее выступления весь этот вал роскошных красных гвоздик обрушивается на трибуну съезда, и в них буквально утопает Александра Николаевна Пахмутова.

Когда я вспоминаю наши встречи и разговоры с Александрой Николаевной, то у меня возникает какая-то невольная досада, что я при всем желании не могу передать их искреннюю душевную интонацию. Ведь порой не так даже важно, о чем говорит человек, важно, как он говорит. Понимаю, что эта невозможность передать особенную задушевную интонацию Александры Николаевны мучает не только меня, но многих профессиональных и даже очень хороших журналистов. И только иногда что-то такое у некоторых получается. Что-то такое слышится мне в большом интервью Татьяны Федоткиной в газете «Московский комсомолец», которое я сам прочел с большим интересом и удовольствием. Не знаю, попалось ли оно в свое время на глаза читателям этой книги, и потому привожу его здесь.

Песни бы делать из этих людей!

Нет, какое же это все-таки удовольствие: сидеть в большой (по советским понятиям, и крошечной по российским масштабам) гостиной и любоваться на эту легендарную пару.

Она – изящная, живая, со вспыхивающими то и дело глазами, разговаривая о музыке, все время вспархивает к роялю, и тот послушно отвечает ей то модненьким хитом, то фрагментом симфонии Шостаковича, смотря о чем идет разговор. И становится абсолютно ясно: они с инструментом одно целое, оторви ее от клавиш, и она умрет, как умирают от недостатка воздуха.

Он галантный, бесконечно интеллигентный, по ходу разговора на безупречном литературном языке без малейшего употребления сленговых или просто невыразительных словечек в подтверждение своих мыслей постоянно цитирует наизусть поэтов золотого, серебряного и советского веков. Он напоен словом как водой, из которой, как известно, человек состоит на 80 процентов.

Она при всем своем обаянии строгая, внутренне абсолютно логически выстроенная, без малейшей небрежности, как ее собственный Концерт для трубы с симфоническим оркестром.

Он несколько мягче и романтичнее.

Им обоим не скрыть, как любят они друг друга. Смотришь и веришь: да, она действительно его мелодия, а он ее «нежность». Да, по-другому и не может быть, если она – Александра Пахмутова, а он – Николай Добронравов.

Я знаю, что в день нашей встречи они до глубокой ночи репетировали новогодний мюзикл, который по тем фрагментам, которые удалось услышать, обещает стать настоящим прорывом в области детских музыкальных спектаклей, а все утро провели на похоронах своего товарища, композитора Георгия Мовсесяна.