Читаем Дружба по расчету. Культура и искусство в советско-финских отношениях, 1944–1960 полностью

После Лисициана в качестве приглашенных исполнителей в Национальную оперу Финляндии при содействии ОФСС были направлены уже прибывшие в Финляндию баритон Театра оперы и балета «Эстония» Георг Талеш (1912–1997) и звезда Киевского театра оперы и балета Елизавета Чавдар (1925–1989). Они выступили вместе 30 сентября 1953 года в оперной постановке «Риголетто» при полном аншлаге[557]. Она не привлекла большого внимания прессы, вероятно, потому, что выступление в Национальной опере прошло вне организованных ОФСС гастролей, по принципу особого случая, в связи с чем его не успели широко анонсировать.

Первый солист, звезда оперы Большого театра бас Александр Пирогов (1899–1964), направленный специально в Национальную оперу, прибыл в Финляндию в январе 1954 года. Он выступил в Хельсинки в трех постановках «Бориса Годунова» в главной роли и успел привлечь к себе значительное внимание. Газеты в предваряющих концерты статьях писали о «самом известном Борисе Годунове России»[558]. Критики газеты «Uusi Suomi» («Новая Финляндия») еще до премьеры назвали эту постановку кульминацией театрального сезона Национальной оперы[559]. Похвал удостоилась вся Опера, хотя наибольшие овации и восторги, в том числе в прессе, были адресованы, конечно, солисту – его называли совершенным актером[560]. В данном случае важным является то, что этот визит солиста в Национальную оперу никак не был связан с организованными ОФСС гастролями. Пирогов – лауреат двух Сталинских премий, входивший в безусловную творческую элиту СССР (как и большинство советских артистов, посетивших Финляндию в первые послевоенные десятилетия) – получил от СССР разрешение выступить в Национальной опере Финляндии осенью 1956 года в двух оперных спектаклях «Борис Годунов»[561]. В 1950‐х годах артисты крайне редко могли как-то влиять на решения о своих визитах за рубеж. Те, кто получал разрешение на выезд за границу, почти все без исключения относились к творческой элите. Визит Пирогова приоткрыл ворота для многих артистов, в том числе из балета.

Летом 1952-го, в год проведения Олимпийских игр в Хельсинки, ОФСС организовало выступления многих именитых артистов из СССР. Среди них была балерина Ирина Тихомирнова (1917–1984), ставшая одной из наиболее часто гастролировавших в Финляндии в 1950‐х годах советских артистов. В феврале 1954 года она вместе со своим партнером по сцене Леонидом Ждановым (1927–2009) впервые выступила как приглашенная солистка в Национальной опере Финляндии. Они исполнили главные партии в балете «Лебединое озеро» в общей сложности в трех спектаклях. Однако танцовщики были в первую очередь гостями ОФСС, и выступления в Национальной опере прошли в конце гастролей по Финляндии[562]. Тем не менее их визит положил начало регулярным балетным визитам в Национальную оперу. Осенью для выступления в трех спектаклях «Лебединое озеро» были приглашены – также приехавшие в Финляндию в составе группы гостей ОФСС – Софья Головкина и Леонид Жданов. Из той же группы в Национальной опере выступили Павел Лисициан и Леокадия Масленникова – лауреаты Сталинской премии, звезды оперной сцены Большого театра. Лисициан и Масленникова исполнили главные партии в опере «Евгений Онегин» в двух спектаклях[563]. Позже осенью для исполнения главной партии в той же опере была приглашена сопрано Елена Шумилова (1913–1994), являвшаяся лауреатом Сталинской премии и солисткой Большого театра и прибывшая в Финляндию в составе приглашенной ОФСС группы артистов[564]. В прессе гостей непрестанно и повсеместно превозносили. Финские критики, правда, отметили также финского певца Вейкко Тюрвяйнена, который в следующем году получил приглашение в СССР выступить в той же опере.

Первоклассные исполнители международного уровня привнесли в Национальную оперу Финляндии не только свой высочайший профессионализм, но и ощущение успеха, которое в послевоенной Финляндии было редким явлением. Среди солистов Финской оперы встречались артисты высокого уровня, но немногие из них имели опыт выступлений по всему миру, какой был у солистов Большого театра. Выступавшие в Национальной опере Финляндии советские артисты постепенно начали приезжать специально для участия в спектаклях оперы, а не как гости ОФСС. Весной 1957 года таких артистов было уже много.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное