Дружба с химиками до добра не доводит (СИ)

И вдруг вспышки, вылетавшие из котла, погасли. Вместо них в воздух вознёсся поток белого пара, застилая Генри глаза.

Сварился?!

Но вдруг, холодея от ужаса, в дымке перед собой он различил тёмный силуэт человека. Высокий и худой, как скелет, он медленно поднимался из котла.

– Одень меня, — произнёс высокий ледяной голос из-за стены пара, и Персиваль бросился поднимать с земли чёрную мантию, а затем накинул ее на своего повелителя.

Худой человек шагнул из котла, не сводя с Генри глаз. И перед Поттером предстало лицо, вполне годящееся для ночных кошмаров: белее кости, с широкими, злобными алыми глазами, плоским, как у змеи, носом и щёлочками вместо ноздрей… Лорд Волдеморт возродился.

Увы, почтительности это Поттеру не добавило.

– Уизли, тварь, у вас что – семейный сифилис? Урою, если ты меня заразил!

Перси открыл рот, но сказать ничего не успел. Волдеморт постоял за себя сам.

– Гарри Поттер… – Сам козел, – отреагировал на автомате Генри. – Как долго я мечтал об этой встрече! – Извини, мужик, у меня другие вкусы…

Бесполезно. С тем же успехом можно было беседовать с разогнавшейся электричкой.

– Джиневра, вытяни руку!

Перси упал на колени рядом с сестрой, вытягивая ей руку вперед.

Волдеморт взмахнул палочкой. С конца ее сорвалась лента цвета серебра, она обвивала руку Джинни, ярко сияя. А потом – превратилась в новые пальцы.

– Ни фига себе, дактилоскопия… – Гарри Поттер, ты стоишь на останках моего покойного отца, — тихо прошипел Волдеморт. — Он был маггл, и глупец, и чем-то схож с твоей матушкой. Но ведь они исполнили свое предназначение, как ты считаешь? Твоя мать умерла, защищая тебя, а своего отца я убил сам, и смотри, сколько пользы он мне принес после смерти… – Ты мою мать не трогай, козел, – огрызнулся Генри. – Она сифилисом не болела.

Волдеморт прищурился.

– Ты… – Ты бы к пластическому хирургу, что ли, сходил. А лучше – на эвтаназию, – посоветовал Генри, засовывая руку в карман.

Бензопила была там, хотя и уменьшенная. Но насколько ж приятнее…

- Видишь этот дом на холме, Поттер? Это дом моего отца. Моя мать, которая жила в здешней деревне, полюбила его, но он бросил её, когда она призналась, что ведьма. Моему отцу не нравилось волшебство. Он бросил мою мать и вернулся к своим родителям — магглам, ещё до моего рождения. И она умерла, дав мне жизнь, оставила меня одного, Поттер, только для того чтобы магглы отдали меня в свой сиротский приют. Но я поклялся найти отца и отомстить ему. Да, отомстить Тому Риддлу, глупцу, имя которого я унаследовал! Но что-то я увлекся рассказом семейных историй, — тихо сказал Волдеморт. — Становлюсь сентиментальным. Пора разобраться с тобой раз и навсегда! Круцио!

Это было больно. Очень больно.

Генри выгнуло дугой

Волдеморт поднял руку. На чешуйчатом его запястье выделялось нечто черное – и он приложил к этому палочку.

– Сейчас здесь явится мою настоящая семья…

Поттер корчился от боли, но постепенно…

Вам на руки никогда кислота не выливалась? Тоже больно! И пробирка в руках один раз рванула, потом три часа стекло из ладони вытаскивали. А потому Поттер постепенно притерпелся и к Круцио.

И…

Семья…

СЕМЬЯ!!!

Из тумана тем временем начали выступать темные фигуры в плащах. Волдеморт окинул их «дружелюбным» взглядом.

– Добро пожаловать, Пожиратели смерти, — спокойно сказал Волдеморт. — Двенадцать лет, подумать только, наша последняя встреча произошла двенадцать лет назад! Но вы откликнулись на мой зов, будто она была только вчера. Значит, мы по-прежнему едины под Знаком Мрака! Хотя так ли это?

Он поднял свое ужасное лицо и принюхался, раздувая узкие ноздри.

– Я чувствую запах вины, — сказал он. — Тяжкой вины…

Снова дрожь пробежала по кругу волшебников, будто бы каждый хотел отступить подальше, но не мог.

– Я вижу, что все вы живы и здоровы, и при ваших волшебных силах, в превосходной форме, одним словом! И я спрашиваю себя, почему эта толпа чародеев не пришла на помощь своему Повелителю, которому они клялись в вечной верности? — Молчание можно было продавать оптом. Никто не двинулся с места. – И я отвечаю себе, — прошептал Волдеморт, — они, должно быть, решили, что я сломлен, поверили, что меня больше нет. Они вернулись в стан моих врагов, поклялись, что невиновны, обмануты, околдованы. И я снова задаю себе вопрос, — продолжал Волдеморт, — как могли они поверить, что я не восстану вновь? Они, знавшие, сколько сил я потратил много лет назад, чтобы оградить себя от смерти? Они, видевшие доказательства моей невероятной силы в те времена, когда я был могущественнее любого из живущих волшебников? И я отвечаю себе: быть может, они поверили, что есть еще более могущественная сила? Что кто-то мог превзойти даже Лорда Волдеморта? Кто знает, может быть теперь, они служат другому. Быть может, этому защитнику отребья, нечистокровных и Магглов — Альбусу Дамблдору?

При упоминании имени Дамблдора стоящие в кольце зашевелились, некоторые что-то забормотали, качая головами в знак отрицания. Но Волдеморт не обратил на них внимания.

– Это — большое разочарование для меня. Признаюсь, я огорчен.