Дружба с привилегиями

– Это реально. Это трагедия. Читая такое, веришь. Веришь – и все. С такими вещами не шутят. А она может! Знает, что я отреагирую. Должна отреагировать, потому что вдруг она не притворяется? Психологи, психотерапевты и психиатры в один голос заверяют, что при ее диагнозе такого не будет, но кто знает? Кто может дать гарантию? Лучше поверить на слово. Это мое правило. Потому что иначе… Не поверишь один раз… Был один диагноз – стал другим, а при нем уже все возможно. И она это сделает. Когда прозвенит этот звоночек? И я ничего не могу поделать – вообще ничего. Я еду к ней, и она пользуется мной из раза в раз. И в итоге я… – Я замолчала, сдерживая рыдания. – Я превращаюсь в ту, которая постоянно думает. Но я плохая. Я плохая. Я не могу сбежать и не могу дать столько, сколько нужно. Ей вечно мало. Всегда! И я в ловушке. И она снова здесь, в моей сегодняшней жизни. Это была моя жизнь. Только моя, и она в нее проникла. Опять. – Я подняла глаза, плохо видя его сквозь слезы. – Но я люблю ее! Хотела бы не любить и не переживать за нее, но люблю и переживаю. И сколько бы ни старалась себя убедить в обратном, я не хочу услышать, что ее больше нет. Потому что, когда ее не станет, я лишусь единственной матери, которая у меня была.

– Девочка моя… – Его лица я не видела, но нежность в голосе слышала явственно. Я опустила голову, перед глазами все плыло. Круз прижал руку к моему виску, притянув к себе, поцеловал в лоб и погладил по волосам. – Мне очень жаль, Мара! Очень жаль.

Он держал меня на коленях, и в тот момент этого было достаточно. Слова были не нужны.

Он мог бы сказать какую-нибудь гадость в адрес моей матери, но мне это было не нужно. Каких только гадостей я не думала о ней сама! Он понимал. Он все понимал, и для меня это было самое главное.

Я нашла его. Того, кто понимал.

Мы еще посидели так, а потом Круз сказал:

– Хочу кое-что сделать для тебя, если позволишь.

– Типа чего?

Я подняла голову. Слезы высохли, и теперь я видела его четко.

О боже! На голове у него было черт знает что. Я нахмурилась.

– Ты не принял душ?

Он засмеялся, резко встал и поднял меня. Дождался, пока я приду в себя, и опустил. Снова пригладил мне волосы и с серьезным видом поднял руку.

– Я хочу позвонить твоему отцу и рассказать о последней выходке твоей матери. Я расскажу ему о блогерше и о том, что нужно сделать, чтобы убрать этот материал.

– Тогда он узнает, что ты мой парень.

Он неторопливо усмехнулся:

– Это плохо?

Я сглотнула комок.

– Э-э, знакомство с родителями… Дело ответственное. Это обязывает…

– Думаю, я справлюсь.

– Есть что-то еще, о чем ты забыл упомянуть?

– Нужно известить кое-кого, что ты нашлась и с тобой все в порядке. Тебя тут все ищут.

– О нет! Я не хотела… никому доставлять беспокойства.

Он погладил меня по лицу, снова поправил мне волосы и притянул к себе:

– Знаю. Но, несмотря на все усилия держать людей на расстоянии, ты потерпела сокрушительную неудачу. Им до тебя есть дело! Еще я думаю, что тебе не стоит переживать о том, что тебя будут осуждать из-за матери.

Я хотела пожать плечами, но он меня остановил, добавив:

– Я серьезно. Люди разные, и одни горластее других. Мы докажем, что интервью было подстроено, и заткнем им рты. Правда о твоей маме не выйдет наружу, но посыл мы изменим. Я об этом позабочусь.

Когда я была маленькой и находилась под опекой матери, меня поддерживал отец – насколько это было возможно и насколько я ему позволяла. Потом были медсестра из Фоллен-Крест и полицейский. Сейчас у меня был Круз.

Я почувствовала прилив теплоты.

– Да, да, да! Я очень этого хочу.

– Хорошо.

Он наклонился, прижался губами к моим губам и поцеловал нежно, деликатно, ласково.

– Еще хочу предупредить, что все это время у нас были зрители.

Он указал на дверь, где, улыбаясь и помахивая, стояли Этуотер и Баркли.

– Привет, Мара! – сказал Этуотер. – Зареванный вид тебе идет! А давай при нас ты будешь плакать почаще?

– Заткнись, а?

Я тряхнула головой, а Этуотер обхватил меня своими лапищами и поднял.

Баркли был следующим и, обнимая, шепнул мне на ухо:

– Мы за тебя. И Анджела за тебя. Все твои друзья за тебя. Твой парень тебе, конечно, уже сказал об этом, но я повторю: все будет хорошо.

Как только он разжал объятия, подошел Круз и положил руку мне на плечи.

Хотелось верить, что так и будет.

Глава пятидесятая

Круз

Только неординарная личность способна устроить в своем братстве вечеринку для хоккейной команды, разгромившей команду его университета, причем с таким размахом, что веселье выплеснется на улицу. Именно таким человеком был Зик Аллен. Узнав о том, что Мара нашлась, жива-здорова и в надежных руках, он тотчас заявил, что должен возвращаться к хозяйским обязанностям. Получив указания о месте и времени вечеринки, мы с большей частью команды явились к назначенному сроку. Но перед этим доставили Мару в гостиницу и, пока она общалась с соседями, зашли к себе в номер.