Дружба, скрепленная кровью

Вскоре я прибыл в Харбин. С помощью двоюродного брата мне удалось устроиться поваром в сапожную мастерскую. Там я проработал год. Заработка едва хватало на питание, я не мог ничего купить себе из одежды. В мастерской часто поговаривали, что можно хорошо заработать на золотых приисках. И вот через год я отправился в провинцию Хэйлунцзян, на золотой прииск Синлун, расположенный в долине реки Кумаэрхэ, где начал работать старателем. За день удавалось намывать по одному цяню[21] и восемь фэней[22] золота. Это совсем неплохо, но хозяин прииска безжалостно обирал рабочих. В то время, как на рынке за пределами прииска один цянь два фэня золота стоили четыре юаня и три цзяо[23] и даже четыре с половиной юаня, хозяин прииска платил нам за это же количество золота всего по полтора юаня. А если тебе везло и ты намывал золота больше обычного, то он платил и того меньше: всего лишь по одному юаню два-три цзяо. А продать золото кому-нибудь другому нельзя. В распоряжении хозяина имелся вооруженный отряд, который охранял три дороги, ведущие от прииска. Охранники обыскивали каждого, кто выходил из долины, и если находили золото, то забирали его, а владельца избивали до полусмерти и прогоняли.

Но этого мало. Долина была настоящей вотчиной хозяина. Ему принадлежали все лавки, расположенные в ней, и цены на муку, ткани, лопаты для промывки золота и прочие товары первой необходимости были в несколько раз выше, чем на стороне. Например, лопата стоила всего пять цзяо, а на прииске за нее брали полтора юаня; за мешок белой муки четвертого сорта мы платили по 6 юаней, тогда как он стоил всего полтора юаня. Даже деньги, которые рабочие выручали за золото, хозяин печатал сам; они назывались «приисковыми знаками». За пределами прииска эти деньги не стоили ни гроша. В общем, хозяин-капиталист придумывал множество всяких способов грабить рабочих, он опутывал их такой сетью, что вырваться из дьявольских лап этого кровопийцы было просто невозможно.

Я в первый год не только ничего не заработал, но и остался должен хозяину. В последующие годы не успею я выплатить старые долги, как влезаю в новые. И чем больше намывал золота, тем сильнее влезал в долги. Так прошло больше семи лет. В последние два года, чтобы расплатиться с долгами, я ел всего лишь раз в день. Но, несмотря на это, так и не погасил своего долга, за мной осталось пять лян (250 граммов) золота. Тогда я понял, что мне не расплатиться с хозяином до самой смерти, и решил: «К черту такую работу!».

Весной 1915 года я убежал с золотого прииска, переправился через реку и пришел в Ляньи, надеясь, что русские капиталисты помилосерднее. Только спустя некоторое время я понял, что у капиталистов всею мира души одинаково черные. Целый год я проработал на приисках Улугань, Невер и Салиюцзы, но ничего не заработал.

Теперь мои мечты о хорошем заработке окончательно рухнули, и я решил: «Поеду домой! Если умирать, так дома!»

Я ушел с прииска Салиюцзы и отправился в Благовещенск. Там в это время русский подрядчик Алинков вербовал китайских рабочих. Он обещал, что завербованные будут работать в Иркутске и ежемесячно получать по 45 рублей, кроме тою, каждому сразу же после сдачи паспорта подрядчику начнут ежедневно выдавать по 30 копеек на питание.

Эта новость сильно взволновала меня. Я раздобыл три юаня, купил старый паспорт и завербовался. Паспорт был на имя Лю Фу, вот почему я из Лю Юй-цина превратился в Лю Фу. Это произошло в июне 1916 года.

Когда завербованных набралось более ста человек, их погрузили на пароход и повезли вверх по Амуру. В Сретенске мы сошли с парохода и поездом поехали дальше на запад. В Иркутске мы простояли на станции двое суток; выгружаться не разрешали. Тогда несколько человек пошли к Алинкову узнать, в чем дело. Подрядчик ответил: «В Иркутске китайские рабочие не нужны. Мы поедем во внутренние районы России». Многие отказались ехать дальше. Тогда Алинков сказал: «Будем вам платить не по 45 рублей в месяц, а по 3 рубля 15 копеек в день; причем зарплата пойдет с того дня, как тронется поезд. Кроме того, ежедневно по 45 копеек на питание. Как можно упустить такой заработок! Поехали! Ведь у себя дома не заработаете и 10 копеек в день! Россия сейчас ведет войну, погибло очень много людей. И только поэтому мы платим вам так много».

Слова подрядчика совсем успокоили нас. 3 рубля 15 копеек в день! Где же столько заработаешь? Надо соглашаться. Так и поехали мы дальше на запад; лишь несколько человек остались в Иркутске. В те времена поезда ходили очень медленно. Только через месяц и четыре дня прибыли мы в местечко Энгозеро Олонецкой губернии (ныне Карельская АССР).